Дикие лебеди

Был создан переходный орган под названием «Подготовительный революционный комитет Сычуани». Он состоял из двух генералов — главного политического комиссара и командующего военным округом Чэнду (одного из восьми военных округов Китая) — и супругов Тин. Мао постановил, что каждый ревком должен включать в себя три категории членов: местную армию, представителей цзаофаней и «революционных чиновников». Последние избирались из бывших партработников, и в данном случае этот выбор был оставлен на усмотрение Тинам, которые фактически руководили комитетом.

В конце марта 1967 года Тины навестили отца. Они хотели включить его в свой комитет. Отец пользовался среди коллег славой необыкновенно честного и справедливого человека. Даже Тины ценили эти его качества; в частности, они знали, что когда попали в опалу, отец, в отличие от некоторых других, не присоединился к их преследователям. Кроме всего прочего, им требовался работник с его способностями.

Отец встретил их вежливо, а бабушка — с большой теплотой. Она слышала мало историй об их мести, зато знала, что именно товарищ Тин выбила для мамы, когда она вынашивала меня, драгоценное американское лекарство от туберкулеза.

Когда Тины прошли в часть квартиры, занимаемую отцом, бабушка быстро раскатала тесто, и вскоре кухню наполнила музыка мерно стучащего по доске ножа. Она мелко нарезала свинину, покрошила пучок нежного молодого лука — резанца, добавила специи и залила порошок чили горячим рапсовым маслом. Получилось традиционное блюдо, которым приветствуют гостей — пельмени с соусом.

В кабинете Тины рассказали отцу о своей реабилитации и новом статусе. Они зашли к нему в отдел и услышали от цзаофаней о том, до какого печального положения он сам себя довел. Тем не менее, заявили они, в те ранние ибиньские годы он всегда вызывал у них симпатию, они и сейчас уважают и ценят его и хотят опять работать вместе.

Они обещали, что все крамольные слова, которые он произнес, все его опасные поступки будут забыты, если он станет с ними сотрудничать. Более того, он мог сделать новую карьеру в создаваемой структуре власти, например, мог руководить всеми культурными организациями в Сычуани. Они дали понять, что от таких предложений не отказываются.

Отец услышал о назначении супругов Тин от мамы, прочитавшей об этом в дацзыбао. Тогда он заявил маме: «Нельзя верить слухам. Это невозможно!» Он не мог себе представить, что Мао поставит на ключевые позиции таких людей. Сейчас он постарался сдержать отвращение и ответил: «К сожалению, не могу принять вашего предложения».

Товарищ Тин огрызнулась: «Мы делаем тебе большое одолжение. Другие просили бы об этом на коленях. Ты понимаешь, в какой ты передряге и кто мы теперь такие?»

Отец гневался все сильнее. Он воскликнул: «Я сам отвечаю за свои слова и поступки. Я не желаю иметь с вами ничего общего». В ходе последовавшего разгоряченного обмена репликами он сказал, что, по его мнению, их наказали справедливо, им нельзя доверять важные должности. Они оторопели и посоветовали ему думать, что говорит: их реабилитировал и назвал «хорошими работниками» сам Председатель Мао.

Гнев раззадорил отца. «Но Председатель Мао не мог знать про вас все. Какие же вы «хорошие работники»? Вы совершили непростительные ошибки». Он сдержался и не сказал «преступления».

«Да как ты смеешь сомневаться в словах председателя Мао? — воскликнула супруга Тин. — Заместитель командующего Линь Бяо сказал: «Каждое слово Председателя Мао — абсолютная истина, и каждое его слово значит столько же, сколько десять тысяч слов»!»

«Если одно слово значит одно слово, — сказал отец, — это высшее, чего достиг человек. Никто не может сделать так, чтобы одно слово значило столько же, сколько десять тысяч слов. Заместитель командующего Линь Бяо выразился в переносном смысле, и его оценку не следует воспринимать буквально».

Тины, как они потом рассказывали, не могли поверить собственным ушам. Они предупредили отца, что его образ мыслей, речи и поведение противоречат духу «культурной революции», возглавляемой Председателем Мао. На это отец заметил, что был бы рад поспорить с Председателем Мао обо всем происходящем. Эти слова прозвучали настолько самоубийственно, что Тины лишились дара речи. Помолчав, они встали и пошли прочь.

Бабушка услышала сердитые шаги и выбежала из кухни — ее руки были в муке, ведь она готовила пельмени. Она столкнулась с супругой Тин и пригласила их остаться пообедать. Товарищ Тин не обратила на нее ни малейшего внимания, выскочила из квартиры и затопала вниз по лестнице.

На лестничной площадке она остановилась, обернулась и разъяренно крикнула отцу, вышедшему вместе с ними: «Ты сошел с ума? Спрашиваю в последний раз — ты все еще отказываешься от моей помощи? Знай, что теперь я могу сделать с тобой все, что угодно».

«Мне от вас ничего не нужно, — ответил отец. — Мы с вами принадлежим к разным видам».