Дикие питомцы

Эзра в последнее время много читает про осознанность. Говорит, это не менее эффективно, чем антидепрессанты.

Никак не могу сделать так, чтобы Скайп показывал его вертикально. Как ни поверну телефон, все равно почему-то его лицо оказывается на боку.

Он листает «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» и зачитывает свои потенциальные диагнозы.

Хорошая новость в том, что случай у меня довольно простой. Умеренная социофобия, ситуативная тревожность, вызванная алкоголем сексуальная дисфункция. Хватит ржать, все очень серьезно! О’кей? Вот, теперь хорошо. Итак: никотиновый абстинентный синдром, потенциальный алкоголизм?

Я прячу за экран ноутбука стакан текилы с содовой.

Что общего у меня с летучей мышью? – спрашивает он.

Крылья?

Мы – локаторы, слышим абсолютно все, даже находясь за тысячи километров.

Эзра продолжает листать справочник. Назло ему осушаю стакан в два глотка. Катаю во рту кубик льда, стуча по нему зубами, и щиплю себя за щеку. Он так ради меня старается!

Кокаиновый абстинентный синдром, слава богу, не перманентный. Нет, ты послушай! Расстройство сна, спровоцированное кофеином. Биполярное расстройство… Ладно, к нему мы еще вернемся. Большое депрессивное расстройство – оказывается, для постановки диагноза хватает одного эпизода. Прекрасно, и его посчитаем! Паническая атака без признаков агорафобии. Оо, диссоциативная амнезия. Звучит захватывающе! Повиси минутку.

Он пересылает мне описание болезни:

Пациенты, страдающие таким расстройством, могут внезапно, но целенаправленно, уехать из дома в незнакомое место, после чего полностью забыть информацию о себе, вплоть до имени. И присвоить себе новую идентичность.

Эзра изучает мое лицо. Прикрывает сначала один глаз, потом другой – на вид все в порядке. Как я и говорил, в моем случае мы не станем останавливаться на нарциссическом расстройстве личности, эксгибиционизме, фетишизме, сексуальном садизме и пиромании, которые, как выяснилось, тоже считаются болезнями. Он захлопывает книгу. Я все это к тому, что проблема кроется исключительно в терминах. Даже если ты и находишь у себя какие-то симптомы, диагноз – это просто новый способ именовать то, что с тобой уже очень давно. Он отводит глаза, как всегда делает в те моменты, когда мне хочется, чтобы он смотрел мне в лицо. И это не значит, что я вижу тебя вот такой. Это вообще не определяет тебя, как личность.

* * *

Мы с Нэнси составляем списки вещей, которые купим себе, когда разбогатеем. Она нашла в интернете дневники расходов каких-то женщин и с увлечением их изучает. Я кидаю ей ссылки на платья от Валентино и расшитые стразами купальники. А себе выбираю ожерелье с подвесками от Тиффани, которое можно надеть только к платью с открытой спиной. Еще отправляю ей ссылку на свадебные платья от Веры Вонг. А когда она начинает ругать патриархальные традиции, возражаю – мы же можем просто так их носить.

Еще нам обеим просто необходимы холодильники для шампанского. Свой я заполню канапешками. А она в свой напихает кучу бутылок «Вдовы Клико». Самых больших!

* * *

Эзра экспериментирует с осознанными сновидениями. Надеется, что это поможет ему избавиться от сонного паралича.

Эзра, 19:46: Это просто нелепо. Я нашел в интернете инструкцию и сделал все в точности, как там было сказано.

Айрис, 19:46: … печатает…

Эзра, 19:47: Каждое утро с этого начинаю.

Айрис, 19:47: … печатает…

Эзра, 19:48: И все равно мне снится какая-то ерунда, не имеющая ко мне никакого отношения.

Айрис, 19:52: И что, по-твоему, эти сны значат? То же, что и линия жизни, обрывающаяся посреди ладони?

Эзра, 20:20: Линия жизни ничего не значит.

Айрис, 20:20: А мне кажется, что сны про тупики должны толковаться так же, как и короткая линия жизни.

Эзра, 20:30: Ничего общего. Гадание по руке – это шарлатанство. А ведение дневника сновидений – это попытка увязать бессознательное с сознательным.

Айрис, 20:32: По-моему, осознанные сновидения – это что-то типа таро.

Айрис, 21:14: Может, объяснишь мне, в чем разница?