Дикие питомцы

Айрис 18:09: Знаешь, мне писать тексты для песен в соавторстве было очень нелегко. Честно говоря, я терпеть этого не могла.

Айрис 18:09: Может, тебе просто трудно довериться Лукасу?

Эзра 18:11: Он несерьезно относится к делу.

Айрис 18:11: Неудивительно, что вы так друг друга бесите. Вы же все время вместе. Поговори с Ндулу, вдруг ему тоже тяжко?

Айрис 18:12: Хотя, конечно, чисто мужской коллектив – определенно не твое.

Айрис 18:12: *намеренно не упоминает чисто женские коллективы и женщин вообще*

Эзра 18:15: Я жутко устал. Вчера был отвратный день.

В итоге я рано завалился спать.

Айрис 18:15: Вспомни нашу мантру. Подумай о людях, которыми мы восхищаемся. Кому из них в двадцать жилось по кайфу?

Эзра 18:17: Я уже год этим занимаюсь. Достало.

4

Перед моим отъездом Эзра завел нам с ним почтовые ящики на Gmail и велел мне проверять почту не чаще одного раза в день. Я выставляю в телефоне таймер на «через час», потом меняю на «через полчаса», потом на «через двадцать минут».

02.09.16 12:32

От кого: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Интересный факт: Привет! Сегодня я пытался изобразить флажолет в проигрыше «Кулона». Флажолет – это такой прием, когда ты мягко зажимаешь струну в области, делящей ее на равные части, как правило, на 1/3 или 1/5. Струна вибрирует с обеих сторон от твоего пальца… и звук получается особенно высокий и чистый, как звон колокольчика. Но достичь этого можно, только зажав струну в правильной точке (если не туда поставишь палец, ничего не получится).

Я читаю статью о лабораторных крысах, которых держали в клетках с кормом, водой и кокаином. Некоторые из них не могли оторваться от кокаина, даже если это грозило им голодной смертью или ударом тока. Но стоило ученым запустить к ним в клетку других крыс или поставить беговое колесо, как большинство теряло интерес к наркотику. Все это я пересказываю Эзре по Скайпу, и он встревоженно смотрит на меня. Волосы у него над ушами – в том месте, где недавно сидели наушники, – стоят торчком.

И кто же я в этой аналогии? – спрашивает он. Крыса или кокс?

* * *

Иду в Венгерскую кондитерскую на углу Сто одиннадцатой и Амстердам. Одна стена в ней разрисована под витражное стекло. В кафе многолюдно, одни посетители читают, другие что-то пишут. Какой-то неопрятный мужик, блондин с грязной головой, улыбается мне и ногой выдвигает стул, предлагая сесть напротив него. Мне едва удалось втиснуться на свое место со всеми своими книгами, не говоря уж о марципане, который я вообще не хотела покупать. И все же я качаю головой и делаю вид, что читаю. Перед тем как уйти, он подходит ко мне попрощаться.

У меня есть парень, сразу заявляю я.

Класс, отвечает он. А я твой однокурсник.

Ой прости, просто так много новых лиц…

Сэм, представляется он. Тридцать один год, приехал из Остина. Нью-Йорк считаю жутким местечком – нормальной мексиканской еды тут днем с огнем не сыщешь. Не был, не состоял, не привлекался.

Он ухмыляется и приподнимает бровь, давая понять, что пришел мой черед представиться.

Айрис, бормочу я себе под нос.

Миледи, он шутливо раскланивается со мной на прощание.

Делая вид, что очень занята, я открываю ноутбук. И читаю статью какого-то антрополога о камне, который он купил в Каталонии за 15 долларов. Камень был розовый, полупрозрачный, трапециевидной формы и с виду смахивал на нечто среднее между розовым кварцем и куском мыла. Антрополог положил его на подоконник, и вскоре на камне выступили кристаллики соли. Расстроившись, он помыл камень, а наутро обнаружил, что вокруг него натекла соленая лужа. Потом этот антрополог перекладывал камень с места на место, запекал его в духовке, пробовал держать в медном поддоне. Ничего не помогло. У всех, кто считает интерес к соли странной навязчивой идеей, пишет он в своей статье, просто никогда не было такого камня.