Дикий

Думала, сдохнет. Ан нет, выжила.

Не пришло её время умирать.

Дина скривила разбитые губы. Что-то совсем хреново у неё с регенерацией. Так не должно быть. Дурной вестник. Неужели снова перевертыши изживают себя?

Плевать. Ей бы с собственной жизнью разобраться, а за весь их род вон пусть Орден Четырех сетует. Это они должны беспокоиться за чистоту рода.

Она же…

Закашлявшись и сплюнув кровью, Дина перевернулась набок. Внутри всё жгло. Неужели муженек ей внутренности порвал? Она не удивится. Славно он её потрепал, ничего не скажешь.

И это Димитриос. Мужчина, что с неё сдувал пылинки и всегда её ждал. Куда бы она не уходила и не уезжала. Прощавший любые её слабости. Она же женщина, и слабости – её сущность.

О, да, он любил её!

И от любви едва не убил.

Дина натолкнувшись взглядом на такие же убогие каменные глыбы, оскалилась от омерзения.

Её кинули в тюрьму. Холодную и вонючую. Весело. Дина даже не подозревала, что у Лавинского имеется такое «сокровище». Видимо, многого она не знала о своем супруге.

Что ж… Вот он и открылся с новой стороны. Со стороны обманутого мужа, что жаждал мести.

Дина закрыла глаза. Надо набраться сил. Зализать бесчисленные раны, что покрывали её некогда совершенное тело.

Ничего… Она выкарабкается. Подождет, пока Лавинский перебесится. Стерпит всё. Все побои, все обвинения.

Если он не порвал её сразу, значит, она ему нужна. Что бы он сам там не думал. Хотел бы убить – убил бы ещё вчера.

Поэтому надо набраться терпения. И сил. А, значит, и постараться уснуть.

Чтобы потом, когда она выберется отсюда и дождется, когда Димитриос снова будет смотреть на неё с обожанием – что это будет, Дина не сомневалась, – они вместе нашли способ отомстить Дикому.

При воспоминании о Валгаре грудь зажгло. Но эта боль разительно отличалась от физической, и была куда сильнее.

Нет, о Валгаре думать нельзя… Он делает её слабой. Никчемной. А ей нужны силы.

Постаравшись отвлечься от всего, Дина пропустила момент, когда дверь, мерзко скрипнув, отворилась.

– Любимая, я соскучился.

На каменные плиты ступил Димитриос Лавинский.

В руках у него была плеть.

14

– Что это?

Милана прилипла к иллюминатору и с восхищением смотрела на открывшейся вид.

– Нравится?

– Да.

– Это ещё один мой дом, – небольшая пауза. – И твой тоже.

Милана порадовалась, что Ярослав не видит, как от смущения вспыхнули её щеки. Он говорил о вещах, которые ей пока сложно было принять. Как может стать её домом вон тот величественный замок, что возвышался среди пологих скал, окруженных разноцветным осенним лесом.

С высоты было видно, что замок состоял из двух строений – основного здания и флигеля для обслуживающего персонала, соединенных между собой смотровой площадкой, похожей на площадь. Остроконечные башенки серо-синего цвета охранялись каменными изваяниями оскаленных горгулий, вот-вот готовых сорваться при виде первой опасности. Территория вокруг замка сплошь усеяна цветами и аккуратно разрисована мощенными серым камнем дорожками, украшена фонтанами. Спрятанные в тени пушистых елей беседки, наверняка, хранили тайны заговоров и переворотов, так почему-то подумалось Милане. Рядом с небольшим искусственным прудиком, обрамленным желтым и красным кустарником, располагался ярко-зеленый растительный лабиринт. Сверху хорошо было видно, где вход и где выход. Словно муравьишки, по придворцовой площади и вокруг замка медленно передвигались люди: садовники работали с ножницами, поливали цветочные клумбы, охранники в черном обходили территорию по периметру, псари выгуливали огромных собак. Словом, замок жил своей спокойной замкнутой жизнью, в которую вскоре предстояло погрузиться и Милане.

– Ты здесь живешь? – вопрос сорвался с губ самопроизвольно, и когда Милана поняла, что сморозила глупость, быстро добавила: – Извини. Вместо меня говорят эмоции.

Валгар, сидевший рядом, лишь чуть заметно прищурил глаза.

– Этот замок мне достался от моего предшественника. Он здесь не жил. Поэтому здание оказалось в запустении. И да, кстати, несмотря на то, что я привел его в божеский вид, в нем водятся приведения.

– О, как интересно. Познакомишь с ними?

– Непременно.

Милана боялась поверить в происходящее.

Всё оказалось слишком просто.

Вот – в её жизнь ворвался Ярослав Валгар. Вот – он сделал её своей женщиной. И она почти счастлива. Отринула прочь нелепые домыслы, позволила себе расслабиться. Всё же хорошо.

Тогда почему её сердце периодически сжимается от тревоги?

Ответ напрашивался сам – не может у неё, у проклятой, всё наладиться в одночасье. Так не бывает. Даже в сказках.

Да и, кстати, сказки она в детстве читала с грустным концом. Милана даже подозревала, что злыдни-наставницы специально ей приносили книги, которые заканчивались не «и жили они долго и счастливо», а гибелью героев. Поэтому она предпочитала не ассоциировать свою жизнь с сказочной.

– И злые они? По ночам спускаются с чердака и ходят по пустым залам, гремя цепями?

– Хм, надо уточнить, чем гремит дон Педро.

Ей показалось или в словах Валгара просматривался двойной, более интимный, смысл?

Милана хихикнула.

– Уточни, пожалуйста.