Дикий дракон Сандеррина

— Я уже все сказал. О том, что дракон вот-вот нас всех испепелит, чародеи узнали заранее. Еще просили меня поторопиться, чтобы успеть сдать груз заказчику, а там хоть трава не расти.

— А ты, надо думать, встал в позу и попытался ткнуть их носом в договор?

— В точку. Тогда они предложили мне доплатить. Втрое против моего гонорара, — уточнил я. — Увы, меня не устроило это щедрое предложение. Деньги деньгами, но жизнь я все-таки люблю больше.

— И они перешли к силовым методам убеждения? — мрачно спросил Веговер, разглядывая меня явно в поисках следов жестоких пыток.

— Попробовали, — туманно ответил я. — В разгар нашей беседы дракон как раз решил проветриться. Я и сделал ноги. Уходил, не глядя, так что обратно пришлось выбираться долго.

— Хорошо, что сперва ко мне заглянул, а не появился на публике среди бела дня, — буркнул Веговер.

— Это почему же?

— Потому что вину за побег дракона свалили на тебя, — выдал он, и я лишился дара речи. — Ну что вытаращился? Ты погиб, удобно же. Тебя нет, дракона нет, с чародеев взятки гладки: они мужественно защищали обоз, Тродда вон обгорела, едва жива осталась…

— Однако я жив. Мое слово против их.

— Санди, ты уверен, что хочешь с этим связываться? — серьезно спросил Веговер. — Если раньше от этого дельца просто попахивало, то теперь воняет на всю округу.

— Сам знаю.

— Если ты объявишься и выдашь свою версию произошедшего, тебя послушают, конечно. Ты человек известный, во вранье сроду замечен не был…

— Но могу не дожить до признания моей правоты и выплаты неустойки, — завершил я. — Я же тебе сказал: сам понял, что это дохлый номер. Заказчику явно нужно, чтобы все было шито-крыто, а раз не вышло, то, по меньшей мере, от свидетелей он постарается избавиться.

— Ты же провожатый, — зачем-то напомнил Веговер. — На провожатого никто заказ не возьмет, даже самый отбитый на голову подонок.

— Ему могут и не сообщить, кто я такой.

— Тебя вся округа в лицо знает.

— Ну и что? Мало ли залетных, которые обо мне никогда не слышали? Вдобавок, — заметил я, — убивать совсем не обязательно. Тродда обещала лишить меня памяти, чтобы никому не рассказал об их промахе с драконом. И, знаешь, была при этом настолько убедительна, что я ей поверил. Мне как-то не хочется однажды проснуться в сточной канаве и даже не суметь вспомнить, как меня зовут.

Веговер сочувственно пожевал губами, потом сказал:

— Неустойку я сам тебе выплачу. Не тройную, конечно, но что предусмотрено договором — то твое.

— Спасибо, я знал, что ты не станешь мелочиться.

— Дальше соберешь манатки и исчезнешь, как тогда?

— А что еще мне остается? Чародеи живут долго, память у них хорошая, а Тродда вдобавок здорово на меня обижена. Так что…

— Уже не свидимся, — кивнул Веговер, и большой рот его изогнулся подковой, как у обиженного ребенка. — Второй раз я тебя не дождусь. Старый стал.

— Как-нибудь загляну на огонек, — пообещал я.

— Не заглянешь, я будто твою натуру не знаю… Ты всегда осторожничаешь и правильно делаешь. Не то зайдешь вот так, а тебя засада ждет.

— Откуда бы кому-то узнать, что я к тебе наведываюсь? А главное, когда именно меня ждать? Ты сам этого знать не будешь.

— Разнюхают, — мрачно сказал Веговер. — Почем знать, может, чародеи на тебя какую-нибудь следилку прицепили. И пока мы тут лясы точим…

— Нет на мне ничего, — сказал я. Будто бы я первым делом этого не проверил, добравшись до хижины, где имеется запас всевозможных амулетов! — А вот на твоем доме и вокруг него вполне может оказаться нечто подобное. Потому я сюда и явился, что здесь у тебя полно глушилок и прочего.

— Хитрый ты, Санди…

— Предусмотрительный, — поправил я. — Однако и я не в состоянии предвидеть всего. Сам видишь, как вляпался.

— Ну, не без моего участия, — самокритично ответил он и ухмыльнулся. — Ладно, что время тянуть… Деньги тебе, конечно, наличными?

— Да уж не расписками и не именными чеками.

— Тогда посторонись, дай к сейфу пройти.

Я встал и пропустил Веговера к его тайнику, спрятанному за на редкость уродливым натюрмортом с фруктами и битой дичью. Это полотно презентовала ему супруга, считавшая себя образцом хорошего вкуса, а он не посмел спорить. Впрочем, со своей задачей — загораживать дверцу стенного сейфа — картина вполне справлялась.

Сейф был обширен, и содержимое его Веговер выгребал долго. Хорошо, я озаботился захватить пару крепких объемистых сумок — по карманам такую сумму золотом распихать сложно. Ничего, Кьярра сильная, поможет.

— Ну вот, — сказал он наконец. — В расчете?

— В расчете, — кивнул я, помедлил и протянул ему руку. Впервые за долгие годы.

Сказать, что Веговер удивился, — значит ничего не сказать. Руку мою он не пожал, просто взял в свои лапищи и подержал так недолго. Я чувствовал: он и рад тому, что я жив, и сильно обеспокоен происходящим, а еще взволнован и озадачен этим моим жестом. Но и признателен тоже — не прошло и полувека, как Рок Сандеррин сподобился пожать руку старому знакомцу… Он знал, что это для меня означает. Ну, во всяком случае, догадывался.