Дикий дракон Сандеррина

– Мы не вернемся, правда, Рок? – тихо спросила Кьярра, привычно уже вжавшись лбом в мое плечо. – Ты говорил: много других мест. Таких, где нет чародеев. И драконов тоже нет. Может, и провожатых нет, а люди есть… Тебе нужны люди, а… а…

«Мне – ты», – договорила она мысленно. Вслух не могла – стеснялась, наверно. Кому скажи про стеснительного дракона – не поверят ведь.

– Устроимся как-нибудь, – ответил я. – Вспомню, как начинал работать. С голоду с твоей охотой точно не умрем, вот только одеваться на что-то нужно. Кое-где такое носят, что мы за своих точно не сойдем, а чужаков не любят.

– Ты же взял свои деньги у Веговера.

– Взял! Они в столице остались, а ни туда, ни к Веговеру я сунуться не рискну. Ладно, придумаю что-нибудь. Дилижанс ограбим, на худой конец, если я еще не забыл, как это делается…

– Не надо грабить, – серьезно сказала Кьярра, подняв голову. – У меня есть.

– Что?

– Деньги. Ну, золото. Я разве не говорила?

– Нет. – Тут я уставился на нее пристальнее. Сдается мне, она не упоминала об этом нарочно. – Откуда оно?

– Мамино. Она собирала. Осталось у меня. Можно брать, сколько хочешь. Там больше, чем у тебя, – хвастливо заявила она.

– Твоя пещера тоже засвечена, не стоит туда… Что смеешься?

– Кто же держит золото там, где живет? Ты сам так не делаешь! Оно в диких горах и еще в разных местах… Не в одном. Так не ограбят. А если ограбят, не все заберут.

– Разумно, – согласился я, подумав, что за полвека деньги в банке Веговера обрастут солидными процентами, если он не прогорит, конечно. Но я ведь тоже держу средства не в одном месте. – В таком случае… перед нами открыты все дороги!

– Да, – кивнула Кьярра и сказала тихо-тихо: – Рок… если я тебе надоем или ты захочешь другую – скажи. Я уйду. Только пока не говори. Хорошо?

– Обещаю.

– Но я всегда буду рядом, – добавила она. – Смотреть, чтобы с тобой ничего не случилось.

Кого другого такое обещание могло бы напугать, да только я не из пугливых. И дело предпочитаю словам… Им я и занялся.

И мне совершенно не хотелось думать о том, почему Герт Ванеррейн, видавший виды тип, прожженный интриган, вдруг решил нас отпустить. Правда, я подозревал, что драконы сентиментальны (хотя так сразу и не скажешь) и он просто пожалел Кьярру, как много лет назад – ее мать. И меня – ради нее. Уверен, будь у Ванеррейна возможность, он оставил бы Кьярру при себе и баловал – младшую-то дочку! Старшие дети давно выросли, если верить газетам. Но увы, этого он себе позволить не мог. И так уж не представляю, как он будет выкручиваться, второй раз упустив дикого дракона…

Одним словом, он доверил Кьярру – мне.

А оправдать такое доверие непросто. Мне явно будет чем заняться в ближайшие полвека. Тем более что о задании Ванеррейн, каким бы он ни был сентиментальным, не забыл…

Эпилог

Под цветущими деревьями мелодично прозвучал звонок, и мы остановились, пропуская рельсоходку. Она свернула и продребезжала дальше по маршруту – кроны смыкались над колеей, в приятном зеленом сумраке щебетали птицы.

– Не помню этой аллеи, – сказала Кьярра. – Правда, я мало видела.

– Здесь раньше был жилой квартал, – ответил я. – И речка… с неприлично рифмующимся названием. Ее убрали под землю.

– Плохо. Лучше бы очистили.

– Толку от нее? Воробью по колено.

– Вот воробьи бы и пили, – упрямо ответила Кьярра, но тут же смягчилась: – Деревья тоже хорошо. Раньше почти не было, ты говорил. И воздух чище стал, это я сама чую.

– Часть фабрик закрыли, часть вынесли за город или переоборудовали, – пояснил я.

В таком виде Таллада мне нравилась гораздо больше прежнего. Конечно, я многого не узнавал, зато увидеть, скажем, мост Поцелуев – все равно что встретить старого знакомца. Я даже пожал ему гнутые чугунные перила, и мне почудилось сквозь перчатку, что мост ответил мне таким же крепким дружеским пожатием.

На Кьярру оборачивались, хотя на улице хватало и других девушек в ярких летних нарядах (что и говорить, мода тоже сильно изменилась). Просто драконы – погибель всему живому, если они уверены в собственной неотразимости. Наверно, не стоит уточнять, что у Кьярры не возникало даже тени сомнения в этом.

– Вот это место, – уверенно сказала Кьярра, остановившись перед большим, вычурным и довольно аляповатым зданием.

Ее совершенно не беспокоил тот факт, что она стоит на проезжей части и не дает проехать десятку самоходок. Правда, водители если и сигналили, то без особенного возмущения.

– Уверена?

– Ты же сам чуешь, Рок, – ответила она. – Проверяешь меня, да? Ну вот: дом другой, а место то же. И название написано, а я грамотная, забыл?

Золотые буквы на вывеске (я бы не удивился, если б узнал, что они в самом деле отлиты из благородного металла, а не просто покрашены) гласили – «Веговер и сыновья», и мы вошли в огромные двери. Веговер всегда любил все большое, и эту гигантоманию явно унаследовали его сыновья. И внуки: принял нас один из них.