Дикий мед

По дороге на первый этаж Домини приостановилась у лирообразного окна на повороте лестницы и увидела, что туман стал совершенно непроницаемым. Шуршание ветвей, доносившееся со стороны сосновой рощи, казалось таинственным и жутковатым, а дом — пустым и нежилым. Она была рада застать в salotto Яниса, с уютным посвистыванием задергивающего шторы. Все лампы были зажжены, а в камине пылающие сосновые поленья шипели и распространяли аромат хвои.

Ее нервное напряжение, казалось, немного ослабло в тепле и уюте комнаты, и Домини осторожно потрогала цветы, поставленные Янисом в вазу на маленьком столике, подвинутом к камину. Он включил приемник и до них донеслась из‑за закрытого туманом моря, из Афин, нежная мелодия из «Сельфид».

— Туман, вроде бы, стал еще гуще, а, Янис? — Домини уселась в пододвинутое им кресло.

— Я бы сказал, что он все такой же, мадам. — Он налил в ее бокал вина… критского вина, которое, как всегда говорил Поль, надо пить с диким инжиром и медовыми кексами, так, как в старину, — без них не обходился ни один ужин любовников.

Она чуть поежилась, ей почудилось, что она слышит его смех, и, чтобы согреться, отхлебнула немного вина.

— Я уверен, что месье Стефанос не выедет в такой туман, мадам. — Янис посыпал на горящие поленья можжевеловые иголки, и их аромат сразу же распространился по всей комнате. — А теперь я принесу вам суп.

Домини ела только чтобы сделать приятное Янису и его жене, у нее совсем не было аппетита. Столик убрали, и она пила кофе, сидя в глубоком кресле Поля, когда в дверь вдруг громко постучали. Сердце у Домини бешено заколотилось от волнения. Когда дверь в salotto распахнулась, Домини стояла… поспешно вошел Никое Стефанос… а за ним высокий и светловолосый Берри Созерн.

Глава 14

Никос с завившимися от влаги в кольца волосами сразу же подошел к Домини и взял ее за руки. Пальцы Домини в его руках были холодны, как лед, и сильно дрожали. Она была уверена: что‑то случилось… Поль с Карой попали в аварию по дороге домой. Глаза ее, как бы с мольбой, обратились к Берри, потом она обернулась Никосу:

— Это Кара и Поль, да? Они разбились на машине? Никое закусил губу, а Берри сунул руки в карманы автомобильной куртки. Поднятый воротник лохматил ему волосы, а глаза, когда он встретился с Домини взглядом, потемнели.

— Скажите же мне! — Она впилась ногтями в руки Никоса.

— С Карой все в порядке, — сказал он. — Поль… его увезли в больницу… Домини болезненно перевела дыхание.

— Он сильно пострадал?

Никое взглянул на Берри, потом заставил Домини усесться в кресло, а Берри поспешно подошел к бару, где стояли графины. Послышался звон открываемой пробки, Берри удостоверился, что в графине находится бренди, и налил в маленькую рюмочку. Когда он шел через комнату с рюмкой к Домини, Никое сказал ей:

— Никакой аварии не было. Поль заболел… очень серьезно…

— Возьми, выпей, моя хорошая. — Теплая рука Берри легла на ее плечо, и рюмка оказалась у самых ее губ. Она выпила, сознавая, что он дает ей бренди, так как Никое должен сказать что‑то еще, гораздо худшее, чем то, что он уже сказал ей.

Никое стоял, не сводя глаз с Домини, бледное молодое лицо над высоким воротником черного матросского свитера страшно расстроено.

— Мой кузен не выживет, — хрипло выговорил он, — и я подумал, что ты, Домини, захочешь побыть с ним.

Поль умирает? Она недоверчиво взглянула на Никоса.

— Нехорошо, если бы ты услышала такую новость по телефону, — продолжил Никое, расстроенный и не совсем уверенный что нужно говорить в подобных случаях. — Берри как раз был у нас в доме, потому мы приехали на машине вместе. На нижних склонах туман был очень густ, но сейчас стало немного получше…

Туман, ошарашенно думала Домини. Какое значение имеет туман?

Она вскочила на ноги и увидела Яниса, обеспокоенно топтавшегося в дверях. По лицу слуги ясно, что он слышал все, что Никое сказал о Поле. Печально покачивая головой, Янис пошел за пальто и шарфом для Домини. Это было очень красивое пальто из меха оцелота, и Берри помог Домини надеть его и поднял большой воротник, чтобы закрыть от влаги голову, застегнул пуговицы, а волосы она сама прикрыла шелковым шарфом, купленным у уличного торговца на Плаке. На Плаке, где она бродила с Полем.

Поль… умирает!

Она оказалась в машине, сидящей на заднем сиденьи рядом с Берри. Янис и Лита стояли в дверях дома, похожие на призраков, и наблюдали, как Никое развернул машину и направил ее в почти непроницаемую массу тумана. Голова у Литы прикрыта черной шалью и глаза — мокрые.

А у Домини на глазах не было слез, но она чувствовала их горячую тяжесть в голове; ею овладело чувство, будто она долго‑долго всматривалась в туман и только теперь начала различать что‑то.

Поль давно знал о наступлении этой болезни: головные боли служили ее предвестниками, и это объясняло многие его слова и поступки.

Поль уже давно знал, что должен умереть!