Дикий огонь

— Она знает, что там были я и Роган. Она не знает, как именно погибла Оливия или кто это сделал. Я пойму, если ты решишь воздержаться.

— Но зачем ей приходить к тебе?

— Потому что все друзья матери её бросили, а Дом Шервуд не переживает из-за исчезновения её мужа. Ей в буквальном смысле некуда идти.

— Ты считаешь, это связано с заговором, к которому была причастна её мать?

— Может быть, — согласилась я. — А может, её муж просто трудоголик, который сорвался и решил исчезнуть на несколько дней.

Корнелиус задумался над этим.

— Ещё мне стоит добавить, что я подала прошение признать нас Домом.

Он моргнул снова.

— Поздравляю.

— Виктория Тремейн — моя бабушка, — продолжила я. — Её никак не обрадовал такой поворот, и хотя есть правила, не позволяющие ей вмешиваться, я не могу обещать, что она что-нибудь не выкинет.

— Ты нервничаешь? — спросил Корнелиус.

— Да. — Что уж тут врать. — Будь у меня выбор, я бы предпочла прятаться здесь до испытаний, но я пообещала Ринде найти её мужа.

— Ты не можешь прятаться, — тихо сказал Корнелиус. — Твоё имя в книге. Люди следят за всеми вами, но в особенности за тобой, чтобы понять, какого рода Дом из вас выйдет. Первое впечатление очень важно.

— Первое впечатление?

Корнелиус помедлил.

— Когда подаётся заявка на основание Дома, она сначала читается на заседании Ассамблеи, а затем о ней сообщается в их внутренней новостной рассылке.

Отлично. Каждый Дом в Техасе увидит нашу фамилию в своей электронной почте.

— Значит, все знают?

— Да. Это делается, чтобы воспрепятствовать вмешательству других Домов.

— Они будут знать, какие таланты заявлены для испытаний?

— Да.

Выходит, кота выпустили из мешка. Я объявила себя правдоискателем на весь штат Техас.

— За тобой будут следить, — предупредил Корнелиус. — Сейчас очень важно, как ты будешь себя вести.

Он был прав, прятаться было нельзя. Мы не могли позволить себе выглядеть трусами.

Я посмотрела на Корнелиуса.

— Спасибо.

— Не за что.

— Ты в деле или пас?

Он не стал медлить.

— В деле. Дай только прихвачу термокружку для кофе.

￭￭￭

«Биокор» занимал прямоугольное здание из чёрного стекла за Пост Оук Сёркл, напротив Хьюстонского отеля. В отличие от башен в центре, это здание было длинным, занимая приличную площадь, но высотой было всего в несколько этажей.

Мы припарковались напротив. Несколько недель назад Роган уничтожил мою «мазду минивэн», разорвав её напополам и швырнув в атаковавших нас магов. Он заменил её голубой «хондой CR-V», которая, как я узнала позже, была бронирована от и до. Бабуля Фрида получила море удовольствия, копаясь в ней. Если нам повстречаются магия и пули, я сразу же рвану к моей машине.

Я поняла, что разглядываю здание в поисках скрытой угрозы. Наши с Роганом приключения превратили меня в параноика.

Я направилась через парковку к массивным стеклянным дверям. Талон примостился у Корнелиуса на плече. На лице анимага застыла маска серьёзности, поэтому сложно было сказать, собран он или нервничает, или и то, и другое. Так не пойдёт. Он был нужен мне спокойным и профессиональным.

— Не думал обзавестись деревянной ногой и шляпой-треуголкой?

Он моргнул.

— Нет, а что?

Я указала на его отражение в стеклянной двери. Он посмотрел на него.

— По-моему, Талон не очень-то похож на попугая. Да и мне далеко до пирата.

— Все дело в отношении, — сказала я. — Просто представь, что это здание — испанский галеон, полный награбленных сокровищ, а ты капитан пиратского корабля.

Корнелиус посмотрел на себя ещё немного, принимая во внимание идеально уложенные волосы, гладко выбритое лицо, и дорогой костюм, открыл рот и сказал: «Ррр.»

Я ухмыльнулась и толкнула вращающуюся дверь.

Внутри нас встретил лишённый своеобразия холл в форме полумесяца: белые стены, ультрасовременные светильники и чёрный мраморный пол. В широкой части полумесяца едва заметный на светлой стене контур обрисовывал двойные двери. Слева от них за стойкой приёма посетителей сидели двое охранников в оливково-зелёной униформе. Охранники осмотрели нас и недовольно зыркнули на Талона. Мы подошли к стойке. Я назвала своё имя, дала визитку и попросила поговорить с Эдвардом Шервудом. Невысокий охранник снял трубку телефона и что-то тихо произнёс.

Мы подождали.

Двери с тихим шорохом открылись, и из них вышел высокий мужчина, возрастом около сорока лет, с каштановыми волосами, светлыми каре-зелёными глазами и квадратной челюстью. Он двигался, словно бывший спортсмен, не утративший своей сноровки, а из-за покроя серого костюма его плечи казались ещё шире. Глядя на него возникало чувство, что если бы вы стояли между ним и чем-то важным, он мог бы пройти через вас напролом и не утратить хладнокровия, просто потому что в этом не было ничего личного. Его облик соответствовал просмотренным мною утром фотографиям: Эдвард Шервуд, старший брат Брайана.

Спокойные глаза, уверенная походка, ни намёка на напряжение в выражении лица или осанке. Если он посодействовал исчезновению своего брата, то либо был совершенно уверен, что ему сойдёт это с рук, либо был превосходным актёром.