Дикий опер

Антон пригладил висок и посмотрел на верхнюю часть витой лестницы. У него стало складываться обоснованное предположение, что его по ней ведут, чтобы он рано или поздно свалился с большими последствиями для себя. Интересно, Майя хорошая девочка? Или ее попросили еще раз сыграть роль девочки с Тверской-Ямской? Дутов мог это придумать. Не вопрос. Если то, что она говорит, игра, то она срежиссирована очень примитивно. Половина ее рассказа, там, где раздевание, похожа на правду. А потом девочка начинает частить в подробностях. «Ну, проходите, раз так…» Она чуть не описалась от страха, что ее застукают на краже бутылки «Нарзана», и при этом сохранила феноменальную способность запоминать детали разговора.

– Если вы не видели человека, говорившего в коридоре с хозяином номера, тогда почему вы считаете, что «бледный» человек вошел в триста семнадцатый номер, а не, скажем, в триста девятнадцатый?

– У вас есть на работе сейф?

– Есть. На нем написано, что при пожаре его необходимо выносить в первую очередь, и ответственный за это я, – мысленно махнув рукой, Копаев дотянулся до бутылки и налил себе добрую порцию виски. – И мне становится жутко от той мысли, как рядом со мною будут падать горящие балки, а я буду нести на спине этот засыпной сейф весом в двести пятьдесят килограммов. Вы хотели провести какую-то аналогию? – И он выпил.

– И вы наверняка знаете, как он скрипит?

– Знаю, – выбрав на блюдце ломтик лимона побольше, он уронил его в рот, как в пропасть. – В марте под моим окном так кричит насилуемая стаей отмороженных котов кошка.

Сравнение ей понравилось, и Антон с иронией заметил, что на собственное метонимическое выражение у девушки фантазии не хватает. Она задумалась, и с характерным для женщины недалекого склада ума выдала:

– А вот дверь триста семнадцатого номера звучит, как… как пискнула мышь, потом – вскрикнул во сне ребенок. Я на третьем этаже знаю, как звучат двери всех номеров.

Антон с сожалением посмотрел на часы. Рассказ девушки мог быть как сенсацией, так и плохо приготовленной кашей-размазней для следователя, не желающего сомневаться в очевидном. Хотя приехал он, во всяком случае, не зря. Во-первых, уже дважды из разных уст был упомянут человек во всем «светлом», во-вторых, подтвердился на практике следственный эксперимент с Дергачевым. За то время, пока Филя Колмацкий мылил ноги, успеть прирезать Резуна можно было вполне.

Это было все, что хотела сообщить следователю Майя. И понять ее он был должен. Бывшая горничная «Потсдама» с этого момента являлась ценным свидетелем, могущем на опознании указать на человека в «светлом» как на лицо, заходившее в номер к губернатору Мирнска за несколько минут до смерти последнего.

Он отправил ее туда, откуда она с трудом выбралась. В родную деревеньку на околице России. Каждые два дня она должна была звонить ему на мобильный телефон и докладывать, что ничего необычного с нею не происходит. Но перед этим, конечно, дал расписаться под текстом в бланке протокола повторного допроса свидетеля. Копаеву было не привыкать заполнять такие бланки на самых неприспособленных для этого поверхностях: на коленях над трупом, лежащим между рельсов, над трупом в туалете, имеющем площадь в полтора квадратных метра. А потому столик, за которым примостился следователь между початой бутылкой виски и блюдцем с нарезанным лимоном, казался просто идеальным рабочим местом.

Он отвез девушку на вокзал, посадил на поезд и вернулся в Комитет.

Посмотрел на стоящую посреди комнаты раскладушку, на часы и решил лечь.

Глава 6

Раз в три-четыре часа Антон связывался с Быковым. Докладывал об обстановке, сообщал новости. Уже не было для него загадкой, почему его, опера Управления собственной безопасности, подключили к делу. Убит губернатор региона, а это значит, что к убийству его причастны как высшие круги криминальных сообществ, так и правоохранительные органы. Последнее звучало в этом контексте особенно печально, но обсуждению не подлежало. Суть преступных сообществ заключается в том, что в их структуре непременно присутствуют представители власти. Дело поручили человеку, который никоим образом не заинтересован в исходе дела и надежен, судя по характеристикам.

– Когда вернутся Тоцкий с Дергачевым? – спросил Быков.

– Вернуться они должны сегодня.

– Сегодня? – удивился Быков. – И что они, спрашивается, наработают за сутки или чуть больше?! Пять часов лету туда, пять обратно и там двадцать.

– Этого вполне достаточно, – отрезал Копаев. – Я их посылал не для проведения следственных действий, а для сбора приватной информации о служебной и внеслужебной деятельности Резуна. Двадцать часов для этого чересчур много. Думаю, еще и порыбачить успеют.

– А что, там рыба есть? – машинально, разглядывая страницы приколовского дела, спросил полковник.

– На побережье Карского моря? – усмехнулся Антон. – Знаете, иногда заходит. Семга норвежская, сельдь, тунец.

Быков отмахнулся, сетуя на свою задумчивость, и спросил:

– Зачем ей это надо, Антон?