Дикий Талант

На краю деревни громоздилось огромное и высокое — в три человеческих роста — бревенчатое строение без окон. Общинный амбар, понял Кастор. Должно быть, хозяйство у местных жителей крепкое, раз такой дворец для своего добра отгрохали. На голой, еще не покрытой соломой крыше экзекутор, к своему удивлению, обнаружил несколько человеческих фигур. Они деловито копошились и время от времени то одна, то другая опускались на колени, приникая лицом к кровле. Рука одной из фигур показалась рыцарю неестественно длинной — прищурившись, ди Тулл разглядел в ней оружие. Подойдя ближе, он понял, что человек держит в руке меркан — охотничий самострел. Время от времени, прицелившись, человек пускал стрелу прямо себе под ноги. Точнее, внутрь амбара через отверстие, проделанное в крыше. Остальные подавали стрелку новые снаряды и, по очереди заглянув в амбар, чтобы увидеть результат, бурно радовались удачным выстрелам.

От нехорошего предчувствия у ди Тулла засосало под ложечкой, однако отступать было поздно — их заметили. Человек с арбалетом выпрямился во весь рост и замахал оружием, привлекая внимание кого-то, скрытого от взгляда рыцаря. Затем он взвел тетиву меркана, опустил стрелу в желоб, но не выстрелил, а присел на крыше, положив заряженное оружие рядом. Остальные смотрели на Кастора во все глаза.

Неприятное предчувствие рыцаря усилилось, но он не подал виду.

Когда они с Яной подошли ближе, появились встречающие — рослый крепкий старик (в густой бороде тонули нос и губы), а также несколько женщин, следовавшие за ним на некотором расстоянии. Старик тотчас признал в ди Тулле дворянина и поклонился. Справедливости ради следует сказать, что не слишком угодливо и не очень низко, если сравнивать этот поклон с иными. Во Фронтире считалось вполне нормальным, если человек самого простого звания держит себя с достоинством.

— Мое имя виконт Кристоф де Боа, — объявил ди Тулл. — Доброго здравия, люди!

Женщины поспешно начали кланяться.

— Нас с леди… — Он чуть запнулся, подбирая имя, которое звучало бы созвучно с именем «трофея», иначе эта сомнамбула в жизни на него не откликнется.-…Ивен… постигло несчастье! На наш экипаж напали разбойники. Я отбивался изо всех сил, но был ранен. Пришлось бежать, оставив экипаж на разграбление мерзавцам. Мы несколько дней проблуждали по лесу и очень проголодались. И теперь нам нужны ночлег, горячая еда и проводник. Вознаграждение, будьте спокойны, окажется щедрым!

— Вот как, сталбыть. Разбойники у нас объявились? Ишь, какая засада! — покачал головой старик. — Я, вашмилость, Ханс Ведлиг. Староста здешний. Вы уж не тревожьтесь, мы вас обиходим, чем сами богаты… А о беде вашей недалее как завтра узнает наш господин князь. Уж он спуску лесным молодцам не дает.

Князь? Хорошо, что не барон!

Хотя с другой стороны, князь, точнее, Мятежный князь — второй и главный титул каждого сеньора во Фронтире. На языке немедленно зачесался вопрос: «Как зовут князя?» — но ди Тулл сдержался. Как можно путешествовать по землям местного владыки и не знать его имени?

— Прошу, сталбыть, со мной, вашмилость. У меня, значит, и банька есть, чтобы с дороги грязь… того, умыть… и еда какая-никакая найдется. А вы что столпились, курицы? — Эти слова староста уже адресовал женщинам. — А ну, кыш!

Старый Ханс даже замахал руками, словно в самом деле разгонял кур. Кастор тем временем (с показной заботой поддерживая едва передвигающую ноги Яну) незаметно огляделся, пытаясь понять, где местные мужчины. Но заметил только одного — мрачного бородача, тот сидел на крыльце и камнем правил косу. У его ног лежала куча инструмента, ждущего заточки. Почувствовав взгляд, бородач встал и с достоинством поклонился, после чего вернулся к своему занятию, потихоньку наблюдая за рыцарем из-под густых нависших бровей.

Подойдя к амбару, ди Тулл почувствовал — что-то не то.

Предчувствие беды молоточками заколотило в висках, он насторожился и даже незаметно передвинул меч так, чтобы проще было выхватить. Сделав еще несколько шагов, рыцарь понял, в чем причина его тревоги: на всю деревню несло мертвечиной! Этот тошнотворный сладковатый дух, выворачивающий нутро, эту вонь разлагающейся плоти он не спутал бы ни с каким другим запахом.

Ловушка.

Рука ди Тулла дернулась к пистолету. У старосты округлились глаза. Шарахнувшись в сторону, Ханс Ведлиг выставил перед собой руки и торопливо заговорил, позабыв даже про свои «сталбыть» и «значит»:

— Вашмилость! вашмилость! Не стреляйте! Мы не лихие люди, что путников заманивают и режут! И чумы в деревне нету! Не то вы подумали! Не со злого умысла воняет мертвяками-то! Этот у нас случился… канхуз!

— Что еще за конфуз? — мрачным, не предвещающим ничего хорошего тоном произнес ди Тулл, не убирая руки от оружия.

— Амбар все! — чуть не плача признался Ханс- Амбар воняет, чтоб его! У-у, злыднев притон!

Экзекутор терпеливо ждал, когда старик продолжит. Увидев стрелка на крыше, рыцарь и сам сообразил, что с амбаром дело нечисто.

— А и как ему не вонять-то, — пояснял староста, — ежели он забит мертвяками чуть не доверху.

— Трупами? — поднял бровь ди Тулл.