Дикий убийца (ЛП)

— Нет. — Его голос сдавлен болью, кровь стекает по его шее и моим рукам, но он сопротивляется, все еще пытаясь вырваться из моей хватки. — Я лучше умру здесь, чем позволю картелю растерзать меня по кусочкам.

— Ты получишь свое гребаное желание.

Пилот снова пытается вырваться из моих рук, хватаясь за рычаги управления, когда он подтягивает нас обоих на несколько шагов ближе, без сомнения, в попытке продолжить движение и отправить нас всех вниз, навстречу смерти. Я отворачиваю его в сторону, выдергиваю нож одной рукой и прижимаю предплечье к его горлу, когда кровь хлещет по моей руке, душу его, пока он истекает кровью. У меня есть несколько секунд, чтобы вернуть нас в нужное русло. Я отбрасываю тело пилота в сторону, краем глаза замечая, что он все еще дергается, когда сажусь и тянусь к рычагам управления.

Я не лгал, когда сказал, что прошел некоторую летную подготовку, но по неприятному ощущению внутри я знаю, что этого недостаточно. Возможно, я смог бы вытащить нас отсюда, если бы пилот не отправил нас в резкое пике, возможно, вернул бы нас на верный путь в Бостон, возможно, даже доставил бы нас туда целыми и невредимыми, если бы я был очень осторожен и помнил все это. Но когда я пытаюсь перетащить плоскость обратно, борясь с ней, я знаю, что не могу остановить это.

Мы разобьемся о воду. Когда я вижу это, я понимаю, что это наш единственный шанс выжить. Ничто не спасет самолет от крушения, но, если я смогу немного смягчить его, мы, возможно, не погибнем.

Это лучшее, что я могу сделать.

Я хотел бы рассказать Елене, что происходит, сказать ей, чтобы она держалась, сказать ей, что я сделаю все возможное, чтобы сохранить нас в целости. Я мог бы сделать это через внутреннею систему, если бы у меня было время, но я не могу уделить ни руки, ни минуты, хотя я чувствую себя дерьмово, зная, как она, должно быть, напугана прямо сейчас, не понимая, что происходит.

Все, на чем я могу сосредоточиться, это возможность, какой бы незначительной она ни была, сохранить нам обоим жизнь. Как только самолет окажется в воде, я смогу вытащить нас обоих из него и доставить в какое-то безопасное место, пока не разберусь, что делать дальше. Шансы будут невелики, даже когда мы выйдем из самолета, но я всю свою жизнь жил идеей, что пока я на самом деле жив, все остальное можно решить.

Ну, почти все. Некоторые вещи никогда нельзя исправить. Но я все равно все еще жив.

Мы собираемся проверить, насколько это верно.

Самолет снижается, теперь быстрее, поскольку я пытаюсь задрать нос достаточно высоко, чтобы не дать нам мгновенно развалиться на части. Я готовлюсь к катастрофе, костяшки пальцев побелели, и я надеюсь вопреки всякой надежде, что, когда все это закончится, мы с Еленой оба все еще будем дышать.

Я был бы рад увидеть тебя снова, Лидия. Но я должен надеяться, что это произойдет не сегодня.

Она и Елена… это последние мысли в моей голове, когда самолет падает в воду.

17

ЕЛЕНА

Самолет тонет. Я чувствую головокружение, когда моргаю, ошеломленно оглядываясь по сторонам. Удар о воду отбросил меня в сторону, прижав к ремню безопасности, и я чувствую, что что-то пострадало. Ушибы, определенно, вероятно, гораздо хуже. Боль пронзает меня дугой, горячая и пульсирующая, и я вижу, что самолет начинает наполняться водой сквозь мое остекленевшее зрение.

— Помоги! — Мой голос хриплый, сдавленный страхом. — Помоги мне! Левин!

Я не уверена, что это достаточно громко, чтобы кто-нибудь услышал. Я даже не уверена, жив ли он еще. Я как будто начинаю выходить за пределы себя, воля моего тела к выживанию берет верх. Мои руки нащупывают ремень безопасности, дергают его, я вижу быстро поднимающуюся воду по мере того, как самолет опускается все ниже, зная, что у меня есть секунды. Минута или две, если повезет.

Я даже не уверена, как мне удалось зайти так далеко.

Я нажимаю на застежку ремня безопасности, дергаю его и дергаю так сильно, как только могут мои онемевшие руки, но он не отстегивается. Он застрял, думаю я где-то смутно в своей голове, и страх, который захлестывает меня после этого, такой холодный и подавляющий, что я застываю на месте. Я чувствую, как у меня стучат зубы, тело трясется, и все болит.

Я и раньше боялась смерти, но никогда это не ощущалось так быстро. За последние несколько дней я подошла к этому ближе, чем когда-либо прежде, но всегда происходило так много событий, все происходило слишком быстро, чтобы по-настоящему осознать реальность происходящего. Теперь это здесь, смотрит мне в лицо, когда я в ловушке, и я не могу притворяться, что это не для меня.