Дикое поле

— Тогда разбей остатки их посудины из пушек, — недовольно пробурчал Джафар.

— Не достать, — отрицательно мотнул головой капитан. — Слишком далеко.

— Проклятье! Я не собираюсь торчать здесь до судного дня. Пусть выстрелят из пушки, пора кончать! Кажется, они наконец разошлись.

Тургут махнул пушкарям. Носовое орудие рявкнуло, выбросив из жерла клуб сизого порохового дыма. Маленькие фигурки на берегу бухты начали двигаться быстрее.

— Засуетились, шакалы, — презрительно засмеялся Джафар.

Он отослал капитана и остался на носу галеры в одиночестве: терпеливо ждал дальнейшего развития событий, ход которых был заранее предрешен…

Услышав выстрел пушки с галеры, уходившие по берегу моря бывшие рабы сразу прибавили шаг, словно их стегнули кнутом. И только ковылявший в самом хвосте цепочки карлик-черпальщик все больше и больше отставал, а потом уселся на камень и положил рядом свой ковш.

— Догоняй! — окликнули его.

— Идите, — успокоил уходивших коротышка.

Он сгорбился на камне, уныло глядя на пенистые волны, лизавшие прибрежную гальку. Казалось, он поглощен бездумным созерцанием морских далей и наблюдением за хлопьями грязно-желтой пены, оставленной волнами. Вскоре нестройная колонна бывших рабов скрылась из виду, но карлик не бросился следом и не проявил никакого беспокойства. Он отвернулся от моря и стал смотреть на высокий береговой откос.

Примерно через полчаса на краю откоса появился всадник. Он привстал на стременах, осмотрел берег, заметил карлика и призывно помахал ему рукой. Черпальщик немедленно сорвался с места и, даже не вспомнив о своем ковше, бросился к откосу. Ловко карабкаясь по нему, он ухватился за копье, которое ему протянул всадник, чтобы помочь выбраться.

На гнедом коне сидел средних лет чернобородый турок, вооруженный копьем и кривой саблей. Его широкую грудь облегал легкий кожаный панцирь с медными пластинами, а голову покрывал островерхий стальной шлем.

— Ну? — сердито спросил он карлика.

— Всех, кто на берегу. — Урод скорчил мерзкую гримасу и дико захохотал.

Турок нагнулся, ухватил карлика за воротник грязной, сопревшей рубахи, легко поднял и посадил перед собой на седло. Хлестнув коня плетью, он подскакал к трем десяткам хорошо вооруженных всадников, ожидавших его распоряжений.

— Всех! — прокричал он и сделал им знак следовать за собой.

— Всех, всех, всех! — подпрыгивая перед ним в седле, хохотал коротышка. — Всех!

Турки на скаку доставали луки и выдергивали из колчанов стрелы, готовясь к кровавой потехе…

Для уходивших по берегу моря гребцов появление на крутом обрыве нескольких десятков конных турок было полной неожиданностью. Бывшие рабы даже не успели схватиться за оружие, как на них градом посыпались стрелы, неумолимо находившие цель. Несчастные заметались в поисках укрытия, не слушая призывов рыжеволосого гиганта, который пытался указать им путь к спасению: он первым правильно оценил ситуацию, смело кинулся навстречу лучникам и спрятался под обрывом, где стрелы не могли его достать. Десятка полтора гребцов сумели присоединиться к нему, но, как оказалось, турки не намеревались уходить, не завершив бойню.

Спешившись, они легли на край обрыва и выстрелами из пистолетов добили горстку отчаянных смельчаков. Потом спустились вниз и выхватили ятаганы…

— Ага будет доволен. — Чернобородый турок окинул взглядом усеянный трупами берег и обернулся к следовавшему за ним по пятам карлику: — Смотри, если ты ошибся, их участь покажется тебе счастьем.

— Делай, что тебе приказано, — огрызнулся урод. — И доставь меня к аге. А там я сам буду отвечать за себя.

Чернобородый криво усмехнулся и приказал садиться на коней. Отряд поскакал к полузатопленному галиоту…

Джафар не уходил в каюту до тех пор, пока на берегу не покончили с теми, кто намеревался отплыть на фелюге. Только увидев, что один из всадников начал размахивать пикой с привязанным к ней размотанным полотнищем белой чалмы, он приказал Тургуту выстрелить из пушки и лечь на курс к Стамбулу. После сигнального выстрела с галеры конный отряд внезапно исчез, а огромный корабль медленно развернулся и, вспенивая волны длинными веслами, направился в открытое море…

Через несколько часов чернобородый турок бросил покрытого дорожной пылью карлика к ногам Али, ожидавшего известий в одном из домиков небольшой приморской деревушки.

— Говори, — милостиво разрешил Али и пнул урода носком желтого сапога.

— Нужные тебе люди, высокочтимый ага, ушли в горы с болгарами, — по-собачьи глядя на него снизу вверх, сообщил черпальщик.

— Ты сам осмотрел каждого убитого? — прищурился Али.

— Да, ага, — подобострастно подтвердил карлик.

— Хорошо. Теперь поставьте на всех дорогах дозоры, чтобы мимо них не проскользнула и тень пророка! Первый, кто сообщит, где сейчас находятся беглецы, получит в награду коня. А тот, кто осмелится тронуть их хоть пальцем, получит в награду смерть!

Чернобородый низко поклонился и вышел, а доверенный Фасих-бея ласково поднял карлика и усадил его на скамью.