Дикое поле

Пан Казимир захлопнул дверцу, и карета тронулась. Милош на скаку бросил ему поводья коня и умчался следом за каретой. Чарновский спрятал молитвенник на груди и сел в седло. Естественно, пан Марцин не увидит подарка. Наверняка в нем спрятаны или зашифрованы инструкции отца Паоло. В Москве будет очень любопытно узнать, что он приказывает своим подчиненным, обосновавшимся в Польше.

Вот и пришел час стрельцу собираться домой, чтобы отвезти в подарок Никите Авдеевичу заветную книгу иезуита…

* * *

Едва проснувшись, пан Гонсерек спросил, не приходил ли пан Иероним Лаговский? Узнав, что не приходил, вяло позавтракал, дал себя осмотреть и строго наказал Фролу-Матею провести к нему пана Лаговского, как только тот появится. Ближе к полудню раненый совсем извелся и потерял всякое терпение. Чарновскому пришлось послать Окулова за приятелем пана Марцина.

Пан Лаговский пришел часа через полтора. Помятый, небрежно одетый, с мешками под опухшими глазами, он далеко вокруг распространял запах перегара и глупо ухмылялся. Лекарь проводил его в комнату больного. Вскоре оттуда послышались громкие голоса, потом крик, и дверь распахнулась. На пороге стоял красный и взъерошенный пан Иероним.

— Лайдак! — вслед ему вопил разъяренный пан Марцин.

— Что такое? — забеспокоился Чарновский.

— Он сошел с ума. — Лаговский захлопнул дверь, чтобы не слышать истошных криков пана Марцина. — У него помутился рассудок!

Он неуклюже поклонился и ушел, а лекарь бросился к раненому. Тот уже откинул одеяло и собирался вскочить с постели. Пан Казимир едва успел удержать его:

— Лежите! Вам нельзя вставать, может открыться рана!

— Плевать! — брызгая слюной, орал пан Марцин. — Где это животное? Ушел? Я прибью его, как собаку! Холера ясна! Проклятый пьяница! И он еще смеет утверждать, что я сошел с ума?

— Успокойтесь! — Лекарь заставил его лечь и дал воды. — Честно говоря, мне тоже показалось, что пан Иероним сегодня несколько не в себе.

— Да? — Пан Гонсерек чуть не поперхнулся. — Не в себе? Да он пьян, как свинья!

— Проспится, — улыбнулся Чарновский. — И вы помиритесь.

— Ха! Как можно? Третьего дня я попросил его об одном маленьком одолжении, а сегодня он заявляет, что впервые об этом слышит!

— А вы ничего не перепутали? — осторожно спросил Казимир.

— И вы туда же? — простонал Гонсерек и откинулся на подушки. — Оставьте меня!

Лекарь тихо вышел. Кажется, его усилия начинают приносить свои плоды: пан Марцин остался без инструкций и успел разругаться с помощником. Что последует дальше?

Обедал больной без всякого аппетита и в полном молчании. Его лицо выражало печаль и крайнюю степень озабоченности. Во второй половине дня он попросил Казимира послать к нему домой слугу, чтобы тот узнал, нет ли каких известий. Фрол сходил и вернулся ни с чем. Гонсерек еще более помрачнел и повернулся лицом к стене. Так прошло время до вечера. К удивлению Чарновского, пан Марцин попросил его отужинать вместе с ним. — Вы не можете себе представить, как подвел меня Иероним, — обгладывая крылышко цыпленка, пожаловался раненый.

«Почему же, отлично представляю», — подумал лекарь, но сказал совсем другое:

— Не стоит отчаиваться, все наладится.

— Возможно, но мои интересы связаны с очень отдаленными местами. Вчера здесь был проездом один мой друг. Я просил Лаговского повидать его, а эта пьяная скотина… Быдло!

«Теперь он уже не величает Иеронима паном», — отметил Казимир.

— Ваши интересы связаны с деньгами?

— О да! — с жаром подтвердил Марцин. — Именно с деньгами.

— Обидно, — посочувствовал лекарь. — Деньги всегда кстати.

— Хотите получить несколько сотен золотых? — Гонсерек метнул в него испытующий взгляд.

— Смотря как их зарабатывать. Мне хватает на жизнь, но я не отказался бы.

— Отлично! Если вы поможете мне, я обещаю поделиться с вам к доходом. Слово шляхтича!

— В чем будет заключаться моя помощь? — Чарновский отставил бокал с вином и пересел поближе к постели.

— Нужно съездить в Москву.

— В Москву? — Казимир достаточно натурально изобразил крайнее изумление. — Мне?

— Зачем вам. — Пан Марцин отбросил обглоданное крылышко. — Разве я сказал, что должны поехать вы? Нет, просто нужно устроить такую поездку одному человеку с надежным провожатым или провожатыми. На дорогах неспокойно.

Гонсерек долго ждал вестей от Данилы Демидова, который должен был перехватить гонца к тайному человеку Бухвостова, чтобы узнать, кто этот человек. Но совершенно не подозревал, что именно он сидит сейчас рядом с его постелью. От Кириллы Петровича тоже ни слуху ни духу, а отец Паоло потребует отчета о русских делах. Пан Гонсерек понял: придется посылать гонца в Смоленск и Москву. Размышляя в часы долгого вынужденного досуга, он решил пристроить гонца к кому-нибудь, чтобы не вызвать подозрений. Ах, если бы он сам был на ногах, если бы его не подвел скотина Иероним! Разве стал бы он тогда распинаться перед лекаришкой?

— Узнайте, может быть, туда поедет кто-то из купцов?

— Хорошо, — охотно пообещал Казимир. — И за это вы дадите мне сотню злотых?

— Вы получите деньги, когда этот человек вернется. Но это не все. Вам не приходилось бывать в Италии?