Диктат акулы

Он не знал и даже не стремился узнать, кто на самом деле эти загадочные дайвингисты. Просто среди других офицеров полиции лейтенант получил ориентировку и разрабатывал тех, кто под нее подходил. А потому его доклад вышестоящему начальству был всего лишь одним из нескольких.

Глава 14

Любой морг – место мрачное, куда «простые смертные» стараются не заглядывать без необходимости. А уж тем более мрачное впечатление производит морг судебно-медицинской экспертизы. Туда редко попадают умершие своей смертью. Разве что найдут гражданина без документов в кармане, скончавшегося от сердечного приступа прямо на улице.

Именно такой морг и имелся в Камрани. Даже днем в нем горели яркие люминесцентные лампы. Дневной свет еле-еле пробивался через узкие, высоко расположенные окна. Ряды столов из нержавеющей стали, холодильная камера для хранения трупов, биохимическая лаборатория, стеллажи со стеклянными цилиндрами на полках, где в мутноватом спирте или формалине плавает выцветший «биологический материал».

Обычно в работе у местных патологоанатомов-судмедэкспертов находилось не более пяти-шести трупов. В связи же с последними событиями морг оказался переполнен. И на подмогу двум штатным специалистам прислали бригаду из Ханоя. Возглавлял ее старенький профессор Ли Джун: один из ведущих специалистов в своей области. О нем ходили легенды. Свой путь в профессии он начал еще в годы войны с Америкой. Командование заметило талантливого врача-самоучку, который в полевых условиях, в джунглях, умудрялся проводить операции, извлекая из тел осколки. Дипломированные специалисты удивлялись, как это парню, имеющему за плечами лишь несколько классов школы, удается разобраться в анатомических премудростях. Ответ был прост: прежде чем браться за живых – раненых, Ли Джун изрядно натренировался на трупах: как своих соотечественников – северян, так и южан с американцами. О хирурге-самоучке из глухих джунглей даже появилась небольшая заметка в главной газете Советского Союза «Правда». И молодого таланта руководство Вьетнама направило учиться в Москву. Военно-медицинскую академию в СССР Ли Джун окончил с отличием. Вернулся на родину, практиковал в военных госпиталях. Но с годами рука у знаменитого профессора стала не такой твердой, и он вернулся к любимому занятию – переквалифицировался в патологоанатомы, занял должность заведующего кафедрой военно-медицинского факультета Национальной медицинской академии в Ханое. Практически все судмедэксперты сегодняшнего Вьетнама являлись его бывшими студентами.

Ли Джун, старый, сгорбленный, с редкой седой бородкой, прохаживался между металлическими столами в анатомическом зале морга. В зубах сжимал неизменную папиросу – «Беломор», к которому пристрастился во время учебы в СССР. Последние годы его студенты с ног сбивались, разыскивая среди знакомых тех, кто выезжал в страны бывшего СССР, и умоляли привезти с десяток «старорежимных» папирос. Ведь за две подаренные пачки «Беломора» профессор ставил зачет автоматом.

Во время работы Ли Джун никогда не расставался с зажженной папиросой: прикуривал одну от другой, объясняя, что так борется с характерным запахом морга. Но недоброжелатели шептались, будто в папиросах у профессора набит совсем и не табак. Так это или нет, толком никто не знал.

Ли Джуну, как самому знаменитому патологоанатому страны, поручили вскрытие полковника Люня – инспектора Министерства обороны, убитого террористами на военно-морской базе «Камрань». Знаменитый профессор даже немного обиделся, ведь случай был заурядный, не предвещавший никаких сюрпризов. Абсолютно здорового полковника расстреляли на глазах у свидетелей. Труп не лежал неделю на дне, его не закапывали в землю, его не грызли морские обитатели. Бедного Люня сразу доставили в морг. Труп лишь слегка обгорел и плавал на поверхности. Всего-то и дел – извлечь осколки, собрать их в пакет и составить отчет о вскрытии. С этим мог справиться кто угодно.

Профессор и справился за час. Походил по залам, выискивая, как каждый медик, какой-нибудь «интересный» случай. Он отворачивал простыни, которыми были прикрыты трупы. О погибших от таинственного излучения он уже знал многое из отчетов, осматривал покойников сам – до него над ними основательно поработали коллеги. И Ли Джун был с ними абсолютно согласен. Смерть наступала в результате резонансного колебания органов, под воздействием инфразвуковых частот.

«Выдернули из столицы. Хотят моим именем прикрыться. По большому счету мне тут и делать нечего», – Ли Джун щелкнул зажигалкой, раскурил погасшую было «беломорину».

Его рука держала приподнятый край простыни.

– Интересный случай, – с блаженной улыбкой на губах пробормотал профессор.

Все остальные покойники были азиатами. И только один европейцем. На предплечье синела татуировка с эмблемой: «ВМФ СССР».

– Эй, коллеги, – крикнул он в гулком анатомическом зале, – кто производил вскрытие русского?

На его зов появились двое относительно молодых судмедэкспертов.

– Мы, товарищ профессор.

– Есть вопросы?