Диктатор

Вот так воспринял атаку Штупы маршал Фердинанд Ваксель, ни разу до того не ошибавшийся в стратегических прогнозах. И лишь когда наскоро созданные его метеогенераторами противоциклоны были буквально разметены неистовой бурей с востока, только когда не ливень, а целый океан воды обрушился на его армии, он понял, каковы истинные масштабы нашего метеоудара. Он сделал два распоряжения, вполне разумные в той обстановке, какая ему рисовалась, — и одно из них стало воистину гибельным для его армии. Он велел прекратить метеосопротивление разразившемуся урагану — и это было, конечно, правильно, сохранялась «сгущенка» на тот случай, когда Штупа исчерпает свои запасы энерговоды. И вторым распоряжением он велел всем своим армиям, всем городам в тылу, всему населению Патины, Ламарии, Родера и даже Клура укрыться в убежищах и домах и не показываться наружу, пока метеобешенство не стихнет.

Не могу отказать себе в удовольствии воспроизвести запись этого второго приказа Фердинанда Вакселя. У Прищепы оказались и стереоснимки штаба противника. Высокий генерал, с седеющей головой, с жесткими короткими усиками, в одной рубахе и форменных брюках на босу ногу, ходил по комнате и выкрикивал свой приказ дежурному генералу-секретарю, карандаш того рысью бежал по бумаге:

— Ни одной машины не выводить на дороги, не поднимать в воздух! — орал маршал. — Латаны сошли с ума, не будем препятствовать их безумию! Пусть они тратят свои запасы, вода утечет с полей, а запасы им не возобновить. Буря кончится, и тогда мы возьмем их голенькими! Не покидать казарм и укрытий до моего следующего приказа!

Я часто думал, как бы он поступил, если бы ему в эту минуту сообщили, что наш водолетный флот многократно превышает его собственные воздушные силы и что весь этот флот уже мчится поверх облачного покрова на заранее расписанные для каждого отряда цели. Наверно бы — не поверил! А если бы и поверил, и поднял свои водолеты навстречу нашей воздушной армаде, то все равно не смог бы ни погнать наши машины назад, ни даже остановить их. Конечно, мы понесли бы немалые потери, но победа была заранее обеспечена. Губительный приказ маршала Вакселя, казавшийся ему самому таким рациональным, дал нам возможность действовать практически без потерь. Ваксель выкрикивал генералу-секретарю свои последние слова об уходе в укрытия, — а в это время передовые дивизии наших водолетов пролетали над ним на Родер и Клур — и ни один водолет врага не сразился с ними, ни один аэроразведчик не пробил несущиеся толщи туч, чтобы хоть зафиксировать, как мчатся наши машины: и люди, и животные, и разведывательные аппараты — все укрылись в своих казармах, конюшнях, ангарах и сараях.

И только когда наши водолеты стали садиться на затопленную землю и десантники кинулись захватывать казармы, только тогда Ваксель понял, какую совершил непоправимую ошибку. Две серии стереокартин изображают жалкий вид командования кортезов, постигшего истинную мощь нашего удара. Первую серию стереоснимков мы увидели потом, когда их главный штаб был захвачен нашим десантом и в наших руках оказались и они сами, и документы, и стереоаппаратура. А вторая серия была наша, зафиксированная десантниками, вторгшимися в помещение штаба. На первых стереоснимках — мы их рассматривали впоследствии — тот же Ваксель, в том же легкомысленном полуодеянии, орал на своих офицеров в микрофон:

— Какие десанты? Вы слетели с ума! А если правда, так захватите всех и доставьте сюда. Хочу посмотреть на этих безумцев!

Это было всего за пять-шесть минут до того, как «эти безумцы» ворвались в штаб маршала. И эту операцию мы видели в тот момент, когда она совершалась. Мы с Гамовым сидели в помещении разведки, куда Прищепа вывел экраны своих главных датчиков. И мы увидели, как отшатнулся маршал Ваксель от ворвавшихся десантников, как, мгновенно обретя мужество, выхватил из брюк импульсатор и выпустил синюю молнию в первого, кто выбежал на него. И как другие — был приказ брать в штабе Вакселя только живых — выбили у него импульсатор, а самого опрокинули на землю и стали вязать. И как Ваксель вырвался и сам повалил двух десантников, а у одного даже вырвал ручной вибратор. И как снова завязалась борьба одного человека с десятком противников. А в это время штабные генералы, отогнанные в угол, теснились под дулами наставленных на них вибраторов, ни один не рискнул кинуться на выручку своему сражающемуся командиру. Несколько секунд нам казалось, что десантники не одолеют отчаянно отбивающегося маршала. Он несколько раз отбрасывал нападающих. Могло случиться, что кто-то из наших в азарте схватки пустит в дело оружие. Конечно, вибратор — не импульсатор, немедленной смертью он не грозит, но при такой близости он мог надолго вывести из строя и даже парализовать маршала. Гамов сказал об этом Прищепе. Прищепа пожал плечами.

— В этом десанте мои разведчики. Они знают, какая добыча бьется в их руках. Больше увесистой оплеухи Вакселю не отпустят.