Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке

Конечно, эмбарго и интервенции не всегда достигают цели. И западные лидеры не вполне последовательны в защите прав человека. И все же соотношение затрат и выгод качественно изменилось. Сегодня насилие и недемократическое поведение обходятся дороже. В новых условиях некоторые диктаторы совершают переход к подлинной демократии, как Ролингс, который по окончании срока президентских полномочий покинул свой пост. Другие, впрочем, находят спасение в диктатуре обмана.

Как мы уже знаем, первой линией обороны является дезинформация. Уже в 1970-х румынский президент Николае Чаушеску говорил помощникам, радостно приветствуя заявленные приоритеты администрации президента Картера: «Ему нужны права человека? Будут ему права человека». Агентам румынской разведки приказали внушить президентскому окружению, что в Румынии больше свободы вероисповедания, чем в других коммунистических странах117.

Второй путь – имитировать демократию, выворачивая ее наизнанку. Международные организации реагируют на явные бесчинства и откровенное мошенничество. Но с менее очевидными нарушениями они справляются хуже118. Как отмечают специалисты, сталкиваясь с фальсификациями на выборах, ОАГ «начинает оценивать степень тяжести [допущенных нарушений]… масштабными ли были махинации и дали бы чистые выборы другой результат?»119 А двое других исследователей пришли к выводу, что Африканский союз доказал свою «неспособность предотвратить скатывание [стран] в авторитаризм»120

. Усилия, вложенные в имитацию демократии, окупаются сторицей.

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА И МИР ПОСЛЕ НЕЕ

Итак, модернизационный коктейль действует постепенно, его элементы взаимодействуют друг с другом, а эффект проявляется как на уровне страны, так и в глобальном масштабе. Рост постиндустриальной экономики в отдельной стране приводит к увеличению доли людей с высшим образованием, работающих в креативном секторе и имеющих достаточные доходы. Такие люди, как правило, мыслят самостоятельно; они проявляют большую толерантность и готовность участвовать в жизни государства121. Кроме того, они хорошие организаторы и умеют эффективно доносить информацию до других. Поначалу эта группа относительно невелика, но благодаря своей роли в экономике инноваций она постепенно расширяется. Авторитарные режимы должны учитывать ее запросы – или мириться с медленным развитием.

Захватывая все новые страны, этот процесс меняет глобальную среду. Сложные экономические потоки и мировые СМИ связывают общества. Модернизация несет с собой ценности прогресса, вокруг которых формируются международные движения. «Эффект бумеранга» и механизмы обратной связи переносят информацию, создавая на всех уровнях давление в пользу изменений. Так, новости, тайно переправляемые из автократий, ретранслируются на эти страны поверх голов цензоров122. За нарушениями, совершенными диктаторами, следуют приговоры, которые выносят судьи в далеких демократиях. Государства-учредители международных судов и трибуналов потом оказываются в них в роли ответчиков. Сообщения о нарушениях быстро облетают землю, собирая голоса в поддержку международного вмешательства – даже в менее развитых государствах, которые со стороны кажутся плохими кандидатами на демократизацию. Оппозиция учится работать с диаспорой, чтобы привлекать к своим целям внимание мировой общественности123.

Дальнейшее зависит от того, насколько недемократический лидер чувствителен к давлению Запада. Военные аспекты имеют значение – но не менее важны международная торговля и финансы. Диктаторы, привязанные к западным рынкам или одолжившие миллиарды в западных банках, как мексиканский президент Салинас в 1994-м, попадают в уязвимое положение. Тех из них, кто полагается на международную помощь, как Ролингс в Гане, можно подтолкнуть к движению от диктатуры страха к диктатуре обмана, и даже больше.

Одно знаменательное событие – окончание холодной войны – явилось примером, а позднее и катализатором действия модернизационного коктейля. Распад СССР был вызван комплексом причин. Он, безусловно, не был неизбежным следствием постиндустриальной революции; когда на Западе началось производство мобильных телефонов, советские заводы продолжали клепать низкокачественные тракторы. Но растущий охват высшим образованием постепенно менял культуру. К 1990-му доля взрослого населения с вузовскими дипломами в России (части Советского Союза, соответствующей современной Российской Федерации) была выше, чем в Великобритании или Германии, а в Болгарии – выше, чем во Франции124. Происходила эволюция ценностей. В 1990-м 90 % опрошенных в России сказали, что одобряют движение за права человека – столько же, сколько в США. 90 % россиян согласились с тем, что «их правительство должно быть более открытым для общества»125.