Диктаторы обмана: новое лицо тирании в XXI веке

Поменялись ли правила игры автократов-манипуляторов с появлением интернета? Отличается ли онлайн-цензура от традиционной? Или же диктаторы просто модернизировали инструменты, опробованные на СМИ в XX веке? Факты свидетельствуют скорее в пользу последнего предположения.

Диктаторы обмана не стремятся установить полный контроль над интернетом, как не делали они этого в отношении газет и телевидения. Да, они блокируют определенные сайты, но при этом терпят другие оппозиционные платформы. Политическое давление на СМИ – как и раньше – часто осуществляется неявным и непрямым образом. Там, где это возможно, правители принуждают владельцев сайтов к самоцензуре или платят за нее, а на командные посты в интернете расставляют своих друзей. Крупнейшая российская социальная сеть ВКонтакте помогала распространять информацию об антипутинских протестах в 2011–2012 гг. В 2014-м ее гениальный (хотя и эксцентричный) основатель Павел Дуров был вынужден продать компанию олигарху, связанному с Кремлем125. Если цензура становится заметной, диктаторы обмана заявляют, что они не ограничивают свободу политических высказываний, а борются с непристойным контентом, экстремизмом или – в высшей неполитической степени – нарушениями авторских прав. Рафаэль Корреа заставлял убирать из интернета документальные фильмы о себе под угрозой исков о несанкционированном использовании его изображений

126. В обоснование своих требований он даже ссылался на один спорный американский закон127.

Диктаторы обмана стараются избегать жестоких репрессий в отношении интернет-журналистов так же, как и в отношении представителей традиционных СМИ. Онлайн-активистов периодически арестовывают, но не массово и на короткий срок. Чаще критиков связывают по рукам и ногам с помощью законов и штрафов. С 2014 года российские блогеры с аудиторией свыше 3 000 человек в день обязаны регистрироваться в государственном ведомстве по надзору в интернете, публиковать свои имена и контактные данные и соблюдать все требования, которые предъявляются к СМИ. Блогеров можно привлечь к ответственности, если в разделе «комментарии» на их сайте размещена недостоверная информация. Даже законодатели, поддерживающие повестку Кремля, называли эти правила неоднозначными и трудно исполнимыми128

. В Сингапуре блогера привлекли к суду за то, что на своей странице в Facebook он поделился заметкой другого онлайн-издания129.

При Фухимори и его современниках-автократах нежелательные теле- и радиопрограммы, и даже телефонные звонки обрывались из-за «технических проблем». В сети диктаторы обмана организуют DDoS-атаки и взломы130. Или просто замедляют загрузку сайтов, чтобы нетерпеливые пользователи сами отказывались ждать ее окончания

131. В аналоговую эпоху автократы заполняли собой теле- и радиоэфир, забалтывая слушателей. Продвинутые диктаторы обмана используют ботов, чтобы наводнять интернет-платформы проправительственными комментариями и уводить общественную дискуссию в сторону. После парламентских выборов в России в 2011 году около 26 000 фальшивых аккаунтов Twitter, зарегистрированных в разных странах мира, разогнали волну из сотен тысяч твитов. Они перехватили хэштеги, которые использовали противники Путина, затруднив этим организацию протестов132. Практически каждый день в 2014 году больше половины твитов о российской политике были написаны ботами133

.

Раньше оппозиционных журналистов пугали анонимными звонками. Монтесинос уничтожал их репутацию в chicha-таблоидах. В наши дни проплаченные властями тролли оставляют оскорбления на сайтах журналистов и изобличают их в социальных сетях. Специалистом по таким методам в Латинской Америке был Рафаэль Корреа. Фабрики троллей на государственном финансировании расправлялись с его оппонентами, публикуя фотографии их детей и взломанную переписку134. Так как Twitter был популярен в основном среди образованной оппозиции, Корреа мог запугивать критиков, не обнаруживая своей жестокости перед основной массой сторонников.

Первые интернет-гиганты Google, Facebook и Twitter – это западные компании. Поэтому некоторые эксперты надеялись, что они не позволят авторитарным правительствам использовать свои платформы против граждан. Но интернет-корпорации оказались чувствительны к потере прибыльных рынков. По данным газеты «Ведомости», в 2019 году Google начал блокировать доступ к сайтам, включенным российским правительством в черный список135. Власти давят на бизнес, чтобы он помогал в слежке за гражданами136.