Диктатура адмирала Небогатова

Беседу офицеров прервал Небогатов вышедший из большой залы, где за двойными дверьми располагались два аппарата телеграфной связи.

– О, и Лев Алексеевич тут. Пройдёмте господа в мой кабинет, есть повод выпить, не будучи обвинённым в пристрастии к алкоголю.

– Хорошие новости из Питера?

– Ну, скажем так, относительно хорошие. Его величество, впечатлённый успехами доблестных подводников, поздравил меня со званием полного адмирала. Дескать непрестанно развивал и совершенствовал старый пень Небогатова новый и грозный вид флотских сил, так получи коль заслужил!

– Радоваться надо, ваше высокопревосходительство, – Свенторжецкий как младший по званию хлопотал с немудрёной закуской, унтеров к сервировке решили не привлекать, – тогда впору и шампанского и за орлов на погоны и за «Микасу».

– Нет, водки! Душа болит, чувствую, погибли наши орлы подводные. Полсотни лучших специалистов враз. Штучных! От Миклухи и Беклемишева новости поступали?

– Пока ничего нового, идут поиски, водолазы готовятся к работе, воздухоплаватели смогут развернуть аэростат только к вечеру, так что высмотреть что-то с высоты смогут не ранее завтрашнего утра.

– Чёрт! Поторопите их там!

– Николай Иванович, все работают без понуканий, понимают, дорога каждая минута. Но есть и объективные обстоятельства.

– Да всё я понимаю, Евгений Владимирович. Но как подумаю: Керн, Заботкин, Тьедер, их офицеры и матросы…

Вбежавший в кабинет Клапье де Колонг, даже не поздоровавшись с Брусиловым, обратился к командующему.

– Ваше высокопревосходительство, Сергей Юльевич Витте у аппарата. Срочно желает с вами переговорить. Ждал пока вы с государем закончите.

– Подождёт Витте, присаживайтесь, Константин Константинович, выпейте за героев отряда подводных миноносцев, за мои погоны, за нашу победу. А Витте подождёт.

– Но, Николай Иванович, как я понял, именно Сергей Юльевич возглавит делегацию по заключению мирного договора с Японией…

– И что с того? Война ещё не закончилась и командующий Тихоокеанским флотом, равно как и его начальник штаба должны не только у телеграфа высиживать, но и заниматься планированием боевых или спасательных операций, тут не до паркетных расшаркиваний. К тому же финансовый туз за тысячи вёрст и не может узрить как мы во Владивостоке водку пьём. Новостей царедворцам захотелось. Да и так с государем три часа беспрерывно общались, с Линевичем постоянно на связи. А что нам Витте из питерского далека скажет? Как поможет спасти экипажи «Ската» и «Шереметева». Эх, только бы оказались живы. Надо же – эскадренный броненосец в пыль! Второй подбит. Казалось бы – какие-то «консервные банки», ни скорости, ни дальности хода. А такое грандиозное ДЕЛО свершили. Давайте господа, стоя за героев!

Спонтанное застолье вскоре перешло в совещание. Брусилову было поручено сформировать из моряков «Громобоя», оставив на крейсере минимум народа, и морских пехотинцев «сводные роты» и занять железнодорожный вокзал, выслать усиленные патрули, не менее взвода на улицы Владивостока.

Всё оттого, что генерал Казбек вновь запаниковал, сначала кричал в телефон, а потом и самолично приехал в штаб флота просить помощи – «солдатики загуляли».

Гарнизон крепости, едва узнав о «великой победе» в заливе Посьет, тут же начал неумеренно праздновать успех флотских и окончание войны. А поскольку войне конец – офицер не имеет более власти и теперь они не солдаты, а граждане свободной России. Кто затащил спирт и прокламации в казармы в невероятных объёмах, выяснять было некогда, жандармы только руками разводили. «Голубым мундирам», после захвата настоящего японского разведчика-нелегала очень понравилось ощущать себя причастными к настоящей «тайной войне». Вот и бросили все силы на поиски японской разведывательной сети, элементарно прошляпив простой и эффектный ход затаившихся до поры революционных агитаторов.

Небогатов только съязвил в отчет, предположив, что на листовках пехтура селёдку да лучок раскладывала, вряд ли там «восстание», как переживает генерал-лейтенант, – скорее обычная пьянка, только грандиознейших масштабов. Ведь скорейшая демобилизация, мечта всех и каждого «забритых» на войну, будь то солдат, матрос или прапорщик из вчерашних студентов. Но, тем не менее, подвернувшегося под руку Брусилова озадачил.

– Господин контр-адмирал, коль вы во Владивосток вернулись чуть ранее, чем я планировал, вам и разгребать эти «авгиевы конюшни», точнее говоря «казбековы казармы». Назначаю вас главным сатрапом и душителем свободы! Эскадру Бухвостова стронуть не могу, мало ли. «Богатырь» с «Изумрудом» как подгрузят угля также к Николаю Михайловичу, а «Громобой» постоит на бочке. Матросы крейсера за вас горой, берёте им в помощь морских пехотинцев и в водичку холодную окуните особо буйных солдатиков. Жаль их, дураков подвергать репрессиям. И, Лев Алексеевич, очень прошу, постарайтесь обойтись без жертв. Не дай Бог случайный выстрел. Не нужно нам во Владивостоке «14 сентября», и так Россия «9 января» сыта по горло.