Дилемма всеядного: шокирующее исследование рациона современного человека

До обеда я успел помочь Галену и Питеру «передвигать индеек», которые представляли собой еще один холон. Перемещение индеек, которое происходит каждые три дня, состоит в формировании нового «перонета» (feathernet) – загона, ограниченного переносной электроизгородью. В данном случае это очень легкая изгородь, которую я один смог перенести и установить на новом месте. После установки за ограду заезжает передвижной тент, или «тенемобиль» (shademobile), который на сленге фермы Polyface называется «жадноглот» (Gobbledy-Go). Днем индейки скрываются в тени «жадноглота», ночью устраиваются внутри него на насест. Они с радостью следуют вместе с агрегатом на новый участок, чтобы попировать на траве – кажется, это им нравится даже больше, чем курам. Интересно, что индейки поедают даже длинные травинки – они их аккуратно складывают клювами несколько раз, словно делают оригами. Джоэл любит выпускать своих индеек в сад, где они едят жуков, «косят» траву и удобряют деревья и виноградные лозы. (Индейки едят гораздо больше травы, чем куры, и не повреждают зерновые культуры.) «Если вы запускаете индеек в виноградник, – объяснил Джоэл, – то можете позволить себе плотность птиц лишь 70 % стандартной. То же и с самим виноградником – плотность лоз может составлять 70 % обычной. При этом вы получаете два урожая с одного и того же участка. И среди этих 70 % вы получите гораздо более здоровых птиц и виноградных лоз, чем из прежних 100 %. Вот в этом-то и состоит сила и красота «пакета». По промышленным стандартам холон индеек и холон винограда по отдельности не достигают 100 %-ной эффективности. Однако вместе два «недогруженных» холона дают больше продукции, чем пара на 100 % загруженных отдельных предприятий – причем делают это без удобрений, прополки или пестицидов.

Один из самых эффектных примеров использования «пакетного» подхода я видел в хлеву фермы Polyface во время своего первого приезда туда в марте. Хлев представлял собой обычный невзрачный сарай с дверями на торцах. В нем коровы проводят три зимних месяца, ежедневно потребляя по 25 фунтов (около 11,3 килограмма) сена и производя по 50 фунтов (около 22,7 килограмма) навоза (разница приходится на воду). Но, вместо того чтобы регулярно вывозить навоз из сарая, Джоэл оставляет его на месте и каждые несколько дней покрывает слоем опилок или соломы. Поскольку слоистый пирог из навоза, опилок и соломы становится все толще и толще, скот на нем медленно поднимается к потолку, так что хозяину приходится постепенно поднимать кормушки, из которых коровы получают свои порции сена. К концу зимы навозное «одеяло», на котором стоит скот, может достигать толщины около трех футов (около метра). В каждый слой этого «пирога» Джоэл кладет еще один, секретный, ингредиент: несколько ведер кукурузы. Так всю зиму в хлеву непрерывно идет образование слоистого компоста. Тепло, которое при этом выделяется, позволяет согревать сарай, тратить меньше корма на животных и проводить ферментацию, то есть брожение кукурузы. Джоэл называет это свое изобретение «электропледом для скота».

Почему кукуруза? Потому что нет для свиней ничего вкуснее, чем «сорокаградусная» забродившая кукуруза, и нет для ее добычи оборудования лучше, чем голова свиньи с ее мощным рылом и тонким обонянием. «Я называю их своими “свиноаэраторами” (pigaerators)», – с гордостью говорил Салатин, показывая мне сарай. Как только по весне коровы уходят из сарая на пастбище, сюда приходят несколько десятков свиней, которые методично перерывают и аэрируют компост, стремясь добраться до забродивших зерен кукурузы. Таким образом, анаэробное разложение вдруг внезапно сменяется аэробным, а это резко повышает температуру смеси и ускоряет процесс уничтожения всех патогенных организмов. В результате через несколько недель «свиноаэрирования» богатый и жирный компост готов к применению.

«Вот такую сельхозтехнику я люблю, – улыбнулся Джоэл. – Никогда не нужно менять масло, долго работает без ремонта, ну а потом ее можно съесть». Мы сидели у деревянного забора, наблюдая, как свиньи делают за нас нашу работу. С очевидностью линия «свиноаэраторов» была настроена отлично. При их виде у меня в голове все время вертелось клише «счастлив, как свинья в дерьме».

Полностью зарывшись в компостированный навоз, свиньи демонстрировали нам лишь множество извивающихся окороков и бешено вертящихся хвостиков. Определенно это были самые счастливые из всех виденных мною свиней…