Дилетант

- Вот мерзавец! Я два месяца безропотно сносил все его ресторанные счета и детские путевки в Италию!

- Выставить вон нахала?

- Да, - кивнул Игорь, но тут же о чем-то задумался. - Или нет...

Именно сейчас ему не хотелось злить кого бы то ни было. Сейчас Игорь был так уязвим! Кто знает, насколько глубоко вклинился в его судьбу пройдоха Анвар Хайбуллин.

- Сколько он хочет? - поднял глаза на Эллу Михайловну Шведов.

- Еще три тысячи долларов.

- Хам какой. Сколько по курсу?

- Если приблизительно, скажем, тысяч двадцать.

- Приблизительно, Элла Михайловна, я и сам знаю. Я думал, вы мне назовете точную цифру, - резко сказал Игорь.

- Я непременно выясню, какой сегодня курс.

- Мне ведь надо дать указание главному бухгалтеру, - более мягко объяснил Игорь, как бы извиняясь за свою резкость. - Ладно, сами распорядитесь насчет денег. Пусть он подавится, Элла Михайловна.

- Я тоже так считаю. Пусть от нас отстанет. С его взрывным темпераментом! Имиджмейкер к тому же какой-никакой. Лучше заплатить, чем в разгар предвыборной кампании обзавестись таким врагом. Грязь развезет, как в весеннюю распутицу.

- Но чтобы я больше его не видел!

- Кстати, о выборах. Шлимовское авиапредприятие приглашает на встречу. Ваш электорат.

- Ну надо же! Меня любят летчики? А за что?

- А не помните разве ту нашу пятиэтажку на Театральной? Три года назад?

- Все вспомнил. И все понял. Ясно.

Но Элле Михайловне хотелось расшифровать приятный момент из биографии начальника.

- Тогда на улице Связи обвалился старый кирпичный дом, - продолжала она, - ведомственное жилье авиаторов. Были жертвы. И вы отдали новую пятиэтажку для переселения летчиков. Они этого не забыли.

- Но я, Элла Михайловна, отдал дом не от широты душевной. И не из чувства сострадания. Вы знаете. Тогда авиапредприятие возглавлял Наварников, мой хороший знакомый, и он обещал эту пятиэтажку доблестно отработать. Обманул, конечно, подлое животное.

- Но летчики-то все равно будут голосовать за вас.

- Какой интересный поворот судьбы, - грустно вздохнул Игорь. - Вполне возможно, их голоса мне скоро будут ни к чему.

- Ни к чему?

- Да. Мне кажется, Элла Михайловна, похищение Олеси и малыша результат грязной предвыборной возни. Меня хотят вычеркнуть из списка претендентов.

- Тогда и Валерия Александровича тоже? - сообразила тут же умная секретарша.

- Наверное. Не знаю. Не знаю, что и думать. Но нервы у меня на пределе.

- Ах, Игорь Палыч! Все мы переживаем за вас. Весь коллектив. Только бы обошлось с Олесей и ребенком.

- Только бы, - уныло отозвался Игорь. И взял трубку зазвонившего телефона. - Да. Алло.

- Как настроение? - тепло спросил голос в трубке.

- С кем я говорю?

- Все мечешь икру? На высокий пост рвешься?

- Кто это?!

- Смотри, - с противным смешком сказал голос, от которого Игорь вмиг стал бледным, как таблетка парацетамола, - особо не суетись. А то своей девчонки и заморыша обратно не дождешься!

- Подождите, не вешайте трубку! - закричал Игорь, но было поздно. Связь прервалась.

- Что?! - заволновалась Элла Михайловна. - Что случилось?!

- Они звонили, - ответил Игорь, вскакивая с места, опускаясь обратно, хватая в руки маркер и швыряя его на стол. - Те, кто украл Олесю!

- Как это нет денег? Как это? Нет, так не бывает, - возмущенно взмахивал руками собственник кафе, низенький и лысоватый толстячок. Словно каждый человек непременно рождается с валютным счетом в банке.

- Ей подсунули "куклу" у ювелирного магазина, - терпеливо объяснил официант, доставивший несчастную Олесю в кабинет к начальнику. - А больше денег с собой нет.

- Хорошо, девочка, я тебе поверю, - согласился владелец. Он выглядел скорей расстроенным, чем разозленным. - Сейчас же дуй домой и привези... Сколько там она должна?

- Не хватает двадцати девяти рублей, - подсказал парень.

- Привези двадцать девять рублей. Давай быстренько. Только оставь в залог сумочку, или сережки, или еще что там у тебя есть ценного...

- У меня ничего с собой нет, - убито прошептала Олеся. Самое ценное, что у нее было, - она сама. - И я живу в Шлимовске. Я продала кольцо, хотела на эти деньги купить билет на автобус, чтобы вернуться домой, понимаете, а меня обманули.

Официант, который сначала вроде бы симпатизировал Олесе, теперь недовольно от нее отвернулся и смотрел в окно. На его лице было написано презрение: "Что только не придумают люди, чтобы поесть на дармовщинку".

- Как ничего с собой нет? - опять возмутился директор. - Так не бывает! Так не бывает! Сумка есть?

- Нет!

- Сережки... Да, действительно, тоже нет...

Мужчины в четыре глаза оглядывали несчастную девицу, прикидывая, что с нее можно снять для залога. Но снять с Олеси, не нанеся при этом урон нравственности воламейцев, можно было только туфли. Туфли в качестве залога владельца не вдохновили.

- Я в Шлимовске живу, - опять завела свою песню налопавшаяся вкусностей бедняжка. - Отпустите меня, пожалуйста, у меня и так проблем хватает. А можно я от вас позвоню?

- Точно! Звони! -- обрадовался толстяк. - Пусть тебе подвезут тридцатник.