Дилетант

Сергей снова сделал попытку обнять приободрившуюся Шушу, но та тут же вспомнила, что у нее болит голова, и быстренько сделала несчастную физиономию. Опять разочарованно вздохнув, Будник удовлетворился товарищеским поцелуем в щеку.

Глава 34

Фруктовое пюре пользовалось неизменным успехом. Едва увидев баночку, Валерка активно зашевелился, оставил в покое свои ноги, с которыми он сражался последние десять минут, сел в корзине и открыл рот.

- Вкусное яблочное пюре! - торжественно объявил Вадим и постучал ложкой по стеклу банки. - Премируется товарищ Валера за хорошее поведение.

Ребенку трудно сегодня было быть плохим. Он всю ночь просидел на коленях у своего охранника, пялясь в телевизор: по какому-то каналу гоняли разнузданное порно. И теперь весь день прикладывался к корзинному матрасику - сон одолевал дитя, прошедшее ускоренный курс полового воспитания.

- Только не плюй на меня, договорились? - предупредил Вадим и скормил младенцу первую ложечку.

Через пару минут, когда они вдвоем уже основательно вымазались в пюре и украсили яблочными пятнами борта корзины, позвонил Антон. Он всегда ухитрялся звонить в неподходящее время - или когда Вадим орошал водой в ванной толстую попку ребенка, или когда в бутылочке оставались последние тридцать миллилитров молока, или когда киллер удобно размещался в туалете, надеясь пять минут побыть в одиночестве. И тогда раздавался телефонный звонок.

- Слушай, у него есть волосы? - сразу же спросил Антон.

- У ребенка, что ли?

- Конечно у него! Я не про Клинтона ведь спрашиваю, - усмехнулся Антон.

- Немного есть. А что? - ревниво спросил Вадим.

- Давай настриги килограммчик в газетку.

- Ты сдурел! - возмутился Вадим. - Килограмма у меня самого на голове не наберется.

- Вот ты, слушай, тупой! Совсем без юмора. Я ведь образно сказал. Эту употребил, как ее там... гиперболу.

- Ты употребляй пиво и девиц, - посоветовал Вадим. - А всякие вычурности оставь в покое. Ладно, настригу. Сколько смогу. А чем стричь-то?

- Ножницами, естественно. Не газонокосилкой ведь.

- У меня нет ни того ни другого.

- Ладно. Ножницы сейчас пришлю. И опять же пива.

- И гамбургеров каких-нибудь, что ли, бутербродов.

- О'кей. Жди.

...Посыльный добрался до явки молниеносно - Вадим даже не успел еще ликвидировать все последствия фруктового завтрака.

- Вот ножницы, - сказал парень размером с "Титаник". - И конверт. Я подожду.

Он ввалился в квартиру и занял собой все пространство прихожей.

- Сейчас, - кивнул Вадим. Валерка сонно улыбнулся ему. Он опять клевал носом. - Давай причесочку соорудим. Ну-ка, замри. Не шевелись. Не шевелись, дурачок, а то ухо отрежу.

- А давай ухо, - крикнул из прихожей курьер. - Тоже подойдет, наверно.

Вадим замер. Он не ожидал, но глухая, горячая ярость наполнила его. Предложение показалось ему кощунственным.

- А тебе ничего не отрезать? - с угрозой крикнул он в ответ.

- Я пошутил.

- Все сегодня шутят, - недовольно сказал Вадим. - Шутники.

У него получился целый конверт пушистых, светлых волос.

- На, забери, - сунул он конверт парню.

- Тут тебе еще и пакет со всякой жратвой.

- Давай.

Вадим захлопнул дверь и вернулся в зал. Валера посмотрел на личного парикмахера изумленными глазами и вернулся к интересному занятию: он завладел оставленными ножницами и теперь увлеченно колотил ими по краю корзины.

- Отдай! - завопил Вадим. - Зарежешься!

Валерка расстался с игрушкой очень неохотно. Остатки шевелюры клочками топорщились на круглой голове и смотрелись жалко. Вадим вздохнул. У него почему-то испортилось настроение.

- Оля, с твоими ногами носить такие длинные юбки - безнравственно, сказала Ника Сереброва своей ассистентке.

Оля Щеткина покосилась в сторону зеркала.

- Ах, Ника Львовна, если я еще буду злоупотреблять мини, то мне вообще мужчины проходу не дадут! - без ложной скромности призналась она. - К тому же у меня здесь разрез, вот, вам не видно. Так, я сбегаю в монтажную, возьму оригиналы.

Оставшись одна в кабинете, Ника набрала номер Валерия Александровича Суворина. Противная секретарша мэра, как всегда, заставила ее ждать минут пятнадцать у трубки.

- Это Ника Сереброва, - сказала она коротко и по-деловому. Обычно в телефонных переговорах с мэром использовался другой голос - нежный, сексуальный, и тон - слегка кокетливый и фамильярный. Но Ника тонко чувствовала настроение момента. С Сувориным приключилось несчастье, и журналистка понимала, что надо временно оставить свою привычку очаровывать всех и вся.

- Валерий Александрович, как у вас дела? В личном плане?

- Никак, - довольно резко ответил Суворин. - Вы по какому-то вопросу звоните?

И Валерий Александрович никогда прежде не разговаривал с телезнаменитостью Шлимовска столь грубо и официально. Он всегда разговаривал с Никой так, как говорит мужчина в возрасте, наделенный властью и силой, с молодой, хорошенькой женщиной.

Сереброва не обиделась.

- Да, конечно. Хотела выяснить, состоится ли наш "Час мэра" в понедельник, как обычно.

- Что, уже в следующий понедельник?