Дилетант галактических войн

Так вот, для дочери, похоже, было ударом то, что ни в какую Москву она не поехала (ответ был простой: «А на хрена?»), машину ей отец тоже покупать не собирался («Молодая ещё, незачем»), вечеринок не устраивал («Я что, идиот? Захочу — в ресторан съезжу, а в своём доме кого попало принимать не собираюсь») и вообще, бывали у него в гостях только ближайшие родственники и друзья, публика для девушки совершенно неинтересная. Даже в город Ковалёв мотался только по необходимости. Немного скрашивало жизнь то, что бабушка была ещё не старой, энергичной (после корабельного регенератора ей ещё лет сто жить положено, а то и больше) и периодически ездила в город сама и брала с собой внучку. В городке была ещё одна бабушка и всё-таки какая-никакая, а компания, хотя, конечно, по сравнению с Тверью городок был маленький, скучный и не слишком нравился рассчитывавшей совсем на другое девушке. Ковалёва последний факт не волновал, как говорится, напросились в гости — бога ради, но будьте любезны жить по правилам, установленным хозяином. И ничего тут не поделаешь. Тем более в деньгах он дочь не стеснял, но тратить их было особенно и не на что, разве что на шмотки, потому как ночные клубы и прочие развлечения подобного рода для неё были закрыты напрочь. В девять — домой, не приедешь сама, возьмут за шкирку и приволокут. В первый раз так и случилось, кстати.

Словом, не слишком подходил Ковалёв на роль любящего отца, хотя, надо сказать, не слишком страдал от этого, и к концу первой недели пребывания дочери в его доме в нём сложилась взрывоопасная атмосфера.

Глава 2

— Никуда, ни на какой концерт ты не поедешь.

Ковалёв прошёлся туда-сюда по комнате, вернулся и сел в кресло. Взял газету и демонстративно зашуршал ею, показывая, что разговор окончен. Не то чтобы она была ему нужна, под рукой адмирала были многократно более точные и объективные источники информации. Даром, что ли, аналитический отдел ест свой тоненький кусочек хлебушка с толстым слоем масла, да ещё и чёрную икорочку сверху ложками кладёт? Нет, ребята вполне своё жалованье отрабатывают, и нужды просматривать перлы не слишком умных людей, называющих себя журналистами, в общем-то, не было, но газета являлась классическим, многократно обыгранным и в кино, и в литературе стереотипом, намёком на то, что разговор окончен. Умный, как говорится, поймёт, а свою дочку дурой Ковалёв не считал. Да, невоспитанной, да, три раза необразованной, но никак не дурой. Во-первых, втихую протестировал её и получил обнадёживающие результаты, а во-вторых, с известной долей самомнения считал, что у такого умного, как он, отца дочка дурой родиться не может. Конечно, пословица о том, что на детях природа отдыхает, родилась не на пустом месте, но как раз к ней Ковалёв относился с известной долей скепсиса. Ну не мог он представить свою дочь дурой — это, наверное, свойственно каждому отцу. А раз так, то намёк будет понят и чадо, наконец, заткнётся. Но, как оказалось, не в этом случае.

— Ну папа-а-а, — капризно заныла дочь. — Как ты не понимаешь? Это же…

— «Смердящие»? — перебил её Ковалёв. — Или как там их? «Сопящие»? «Пищащие»? «Хрипящие»?

— «Блестящие»!

— И что?

Дочка была фанаткой этой группы, и Ковалёв это отлично знал и, естественно, название помнил. Возможно, если бы она уже неделю не ныла о том, что, раз в соседний город приезжает её любимая группа, она кровь из носа должна быть на концерте, а просто один раз попросила отца по-человечески, он бы её туда отпустил, а может, и сам скатался, благо недалеко — всего-то километров триста. Не потому, что на концерте желал побывать, а просто так, чтобы посидеть вволю за рулём, почувствовать скорость… Что интересно, имперские боты, а тем более крупные корабли этого ощущения практически не давали, и потому, будучи дома, Ковалёв порой совсем не против был полихачить. Но дочка начала тупо ныть, и адмирал так же тупо разозлился. Зря, конечно, можно было просто выделить ей человека в сопровождение и отпустить, однако давать обратный ход ему уже не хотелось. В результате сейчас вздорная девица расписывала ему, какая это замечательная группа, какие у неё замечательные хиты, и вообще… А Ковалёв слушал и тихо сатанел, проклиная день и час, когда человечество изобрело шоу-бизнес вообще и «ящик» в частности.

— Ни на какой концерт ты не поедешь, — медленно, с расстановкой, но так, чтобы сразу стало понятно, что это окончательное решение, сказал он, когда дочь замолчала на секунду. И замолчала-то просто для того, чтобы воздуху в лёгкие набрать — и всё, упустила инициативу. — Ты ещё не поняла, почему я не то что имена, а даже название этих твоих… Как их там? Словом, почему я их запоминать не намерен? Или объяснить?

— Ну объясни!