Динка

- Постой, постой... В какую бочку? - спуская с нар босые ноги и моргая сонными глазами, переспросил старик.

- В бочку с водой. Полезай скорей. У тебя длинные руки... а я не могу... Катя будет ругаться, - чуть не плача, тащила Никича Динка.

- Да ты что, в своем уме... Или уже я спросонья обалдел... В какую бочку нырять? Зачем меня туда понесет? - сердито заговорил Никич.

- Да там кастрюли... Они утопились на самое дно. Я чистила, чистила, а теперь Катя меня ругать будет. Пойдем, вытащи... Ты потом опять ляжешь! торопливо сказала Динка.

Никич, кряхтя, поднялся с нар.

- Сгонишь ты меня на тот свет, дурочка эдакая суматошная! - говорил он, выходя из палатки.

- Никич! Вон бочка под террасой. Там три кастрюли... Ты вытащи и отнеси в кухню. А я пойду заговорю Катю, чтобы она не видела.

Динка бросилась в комнату. Катя стелила свою кровать.

- Доброе утро, Катечка! Ты уже встала? - появляясь в дверях, весело сказала Динка.

- Я провожала маму. А ты чего так рано вскочила? - спросила Катя, направляясь к двери с одеялом в руках. - Пусти меня, Диночка!

- Подожди... Давай одеяло, я вытряхну! А ты отдохни! Отдохни, Катечка! вцепившись в одеяло и все так же стоя в дверях, забормотала Динка. - Отдохни, Катечка!

- Да я всю ночь отдыхала... Я сама вытряхну. Пусти скорей, а то надо уже готовить завтрак.

- Готовить завтрак? Уже? Да сейчас еще все спят! Что ты, Катенька! заулыбалась Динка, не выпуская одеяла. По ее расчетам, медлительный Никич еще не дошел до кухни.

- Ну, пусти, пусти! Не задерживай меня, мне некогда! - уже с раздражением сказала Катя.

Динка бросилась в кухню. Кастрюли стояли на плите. Никич разводил самовар.

- Хорошо почистила, - миролюбиво сказал он. - Только ополоснуть надо еще раз. И песку в бочку ты насыпала теперь. Это уж не дело!

- Так все-то не угадаешь ведь, - совсем как взрослая ответила ему Динка.

- Хе-хе-хе! Ты угадаешь! Ты так угадаешь, что меня кондрашка когда-нибудь хватит от тебя! Мыслимое ли дело - разбудить человека ни свет ни заря... Полезай, мол, в бочку! Хе-хе-хе! Вот чучелка-то! - добродушно смеялся старик, раздувая самовар своим сапогом.

Но Динка, не слушая его, побежала навстречу Кате:

- Катя! Я тебе все кастрюли начистила! Песком! Посмотри скорей, они на плите в кухне!

- Да? - приятно удивилась Катя. - Ну спасибо! Иди побегай пока. Я сейчас сварю кашу.

Динка, довольная, приплясывая и кружась, побежала по дорожке.

Тучки весенние, вечные странники,

Вечная странница с вами и я,

Где мы шатаемся, где мы скитаемся,

Вертится, тучки, над нами земля!

весело запела она, присочиняя к словам песни свои слова.

- Ого-го-го! - крикнула она уже у забора в неизбывной радости, бросаясь лицом в мокрую траву. - Росой умывался, травой утирался... Ого-го-го! - И, вспомнив о Леньке, радостно подумала: "Поехал Ленька! Сейчас уже в городе. А здорово он придумал с бубликами! Только бы не попался!"

Но тревоги не было. Разве может случиться что-нибудь плохое в такой хороший день?

За завтраком Катя еще раз похвалила Динку, и Динка, готовая от похвал залезть на седьмое небо, торжественно пообещала каждый день с yтpа чистить и мыть кастрюли.

- Ну что ж, это будет большая помощь! - ЛАСКОВО сказала Катя.

А Мышка, фыркнув в кулачок, тихо спросила:

- Ты уже нашла своих собак?

После завтрака Катя пошла готовить обед; она действительно уже немного приноровилась, хотя, стоя у плиты, все время держала под мышкой Костину поваренную книжку.

- Вот как избаловала нас Лина! - говорила она детям. - Я не могу приготовить простой обед! Это же стыдно! Надо установить дежурство, чтобы каждая из вас училась готовить!

Но на дежурство никто не соглашался: Алина отговаривалась занятиями с Анютой, Мышка уверяла, что она каждый день "дочитывает" какую-то интересную книгу, а Динка, махнув рукой, заявила, что ей совсем не надо учиться, так как если она будет голодная, то сумеет наварить целую дюжину разных кушаний.

- Только, может быть, все эти кушанья будут называться "тутти фрутти", хохоча, добавила она.

Ленька приехал рано, Завидев его широкий развевающийся пиджак, Динка выбежала навстречу.

- Ну как ты, Лень? Не арестовали тебя, не ловили? - шепотом спросила она по дороге на утес.

- Какое там! Я на один завод ездил и в ремонтных мастерских был... И на базаре три штуки пристроил! - похвастался Ленька. - Пускай везде почитают! Все разложил, теперь завтра последний десяток отвезу. И заработал хорошо сегодня, а то уж на бублики денег не хватало!

На утесе дети принялись "устраивать" последние десять бубликов.

- Вот выйдет Степан - может, еще мне даст! Теперь доверит! - мечтал вслух Ленька.

Сознание исполненного долга сильно подбодрило его в последнее время, и, хотя он по-прежнему голодал, питаясь одной картошкой и зачастую сидя без хлеба, настроение у него было хорошее, бодрое.

- Нигде зря ни одной бумажки я не подкинул... Ни одной у меня не пропало! - возбужденно повторял он и, словно сожалея, что остается последний десяток, добавил: - Эх, скорей бы Степан вышел! Мы бы с ним вдвоем работали!

- А сыщик? Видел ты того сыщика? - обеспокоенно спросила Динка.