Динка

— Мы везде вместе будем. Куда бы ни поехали… Лина молча прижимает ее к себе. Сестры еще долго шепчутся с братом, но Марина показывает глазами на притихшую, словно осиротевшую Лину, и Олег громко предлагает:

— А ну-ка, Лина, чернобровая дивчина, споем украинскую песню! Подхватывайте, сестрички! «Сидит голубь на дубочку, голубка летае», — тихо затягивает он.

Сестры подхватывают мягкий украинский напев, Лина, не выдержав, вступает со второй… На крыльце делается тепло и уютно. Динка, положив на колени Лине голову, смотрит на звезды. Мелкие и крупные светящиеся точки усеяли темное небо… Вот упала, покатилась на землю одна звездочка… Куда она упала? Вдруг скатится прямо на нее, Динку, и запутается в ее волосах…

Маю жинку, маю диты в далекой Вкраине,Раскроялось сердце мое на две половины…

горько жалуется в песне казак, полюбивший в чужом краю дивчину… Казаку надо ехать на Украину, где остались у него жинка и диты…

— «Раскроялось сердце мое на две половины…» — жалобно повторяет песня, и не звездочка срывается с неба, а тяжелая Линина слеза падает на Динкину голову.

«Не наездишься, не находишься…» — вспоминает Динка, и непонятные Линины слова надолго остаются в ее памяти.

Что делать, если сердце Лины не может разорваться пополам… И, прощаясь в этот вечер со своей преданной нянькой, Динка старается НЕ плакать:

— Я знаю, Линочка, у тебя разрывается сердце на две половины. Я потерплю… Все равно уж ты не находишься, не наездишься теперь.

Глава — пятьдесят третья

ВЗРОСЛЫЕ ШЕПЧУТСЯ

Динка не спит. Каждый день приходят к ней новые мысли, а иногда их собирается так много вместе со старыми, что невозможно заснуть. Трудно понять дела взрослых, но Динка уже знает, что они люди подневольные и стоит им только выйти за калитку, как суровая неволя сковывает все их желания. Плачет и рвется к ним Лина, но ее что-то не пускает. И сердце у нее раскалывается на две половины: одна — там, другая — здесь… Так, чем дольше живет на свете человек, тем больше узнает он плохого. То одно, то другое с ним случается…

Динка засовывает руку под подушку — там лежит узелок с Линиными гостинцами. Раньше, бывало, положишь в рот конфету и сразу успокоишься, а теперь от Лининых гостинцев еще горше на сердце… Бедная Лина! Динка кладет в рот маковку и, лениво разжевывая ее, машинально прислушивается к тихим голосам в соседней комнате. Там у мамы и Кати сегодня на всю ночь засиделись гости: Олег, Костя и Никич… Гости это не чужие, но все-таки чего они сидят так поздно?

— Мышка… — шепчет Динка.

Но Мышка спит, отвернувшись к стене, а из маминой комнаты сразу открывается дверь, и Динка по привычке крепко закрывает глаза.

— Диночка, ты спишь? — шепотом спрашивает мама и долго стоит, наклонившись над кроватью.

Мама хочет, чтоб дети крепко спали, и Динка, посапывая, молчит. Мышка спит взаправду, и мама на цыпочках выходит, плотно притворив за собой дверь.

«У взрослых все время секреты», — думает Динка. Но раз Леньке не грозит больше опасность, то можно не подслушивать. Разве только Костя скажет что-нибудь о Степане?

Но Костя говорит совсем другое:

— Марина! Вот, чтоб не забыть, ваш ключ от парадной двери. А этот — от черного хода. Я сделал два: один себе, один вам… Мне, наверное, придется некоторое время менять ночевки…

— Вы проходите через сарайчик? — спрашивает Марина, вешая около двери два ключа. — Через пустырь?

— Да, конечно, там очень удобно: на сарайчике висит большой замок, так что никаких подозрений… Отодвинешь доску, потом изнутри просунешь руку, откроешь замок — и сразу около двери. Замок без ключа, просто туго прикрывается… Очень удобно! — говорит Костя.

Динка вспоминает — около черного хода их городской квартиры маленький дровяной сарайчик; он стоит в ряду других таких же сарайчиков для жильцов. На городской квартире никого нет, там вечно закрыты окна тяжелыми синими портьерами и в комнатах стоит нежилой, душный запах. Один раз они ездили с мамой в город и заходили туда… «Что делать Косте в их квартире, если там никого нет?» — удивляется Динка. Разговор кажется ей скучным, и, поворачиваясь лицом к стене, она закрывает глаза.

— На первые пять верст орловские рысаки. Дальше рабочие приведут три свежие лошадки, — говорит вдруг Олег.

Динка сразу открывает глаза:

«А! Катанье какое-то! Вот хитрые! Наверное, дядя Лека их к себе приглашает!» — думает она с завистью. Но Костя говорит что-то другое:

— Имейте в виду погоду. Лодку может отнести по течению.

— Все это учтено. Держите на огонек папиросы, — отвечает Олег и начинает что-то тихо объяснять.

В разговор вмешиваются Катя и Марина, потом все стихает, и голосов почти не слышно… Под Динкиным окном хрустит песок; Динка осторожно приоткрывает окно, и сейчас же в комнату снова входит мама… Динка сонно ворочается… Мама укрывает ее и уходит… Разговор в комнате совсем затихает…

Потом Костя встает и выглядывает в сад.

— Там Алина, — говорит он, возвращаясь. — Удивительная девочка!