Динка

Муха бросила на парту булавки и убежала. Динка развернула свой завтрак, Через несколько минут, когда по коридорам прокатился школьный звонок, в класс примчалась Муха. Запыхавшись от быстрого бега, она подняла крышку парты и спрятала под ней свое красное, беззвучно хихикающее личико… Динка, почуяв недоброе, выбежала из класса.

В опустевшем зале, где только что парами, тесно обнявшись, гуляли старшие школьницы, Динка увидела Алину. Она стояла в группе других учениц и о чем-то говорила с классной дамой. Неподалеку от нее несколько девочек, возмущаясь и охая, утешали одну из подруг, которая, сидя на полу и горько плача, держала в руках рваный подол своего коричневого платья… Другая девочка тоже рассматривала разорванную в двух местах юбку, и щеки ее горели от обиды и возмущения.

В глубине зала показалась маленькая фигурка начальницы гимназии. Она шла, покачивая седыми буклями и взволнованно перебирая четки.

Завидев ее, девочки мгновенно смолкли, и в наступившей тишине было слышно только легкое шуршание синего шелкового платья начальницы. Классная дама поспешила к ней навстречу. В это время Алина нечаянно оглянулась и встретила испуганный взгляд прижавшейся к стене Динки… Одну секунду сестры глядели друг другу в глаза, потом Динка повернулась и бросилась в свой класс. Урок еще не начинался, девочки беспорядочно толпились около парт. Динка, расталкивая всех, кто попадался ей на пути, и словно ослепшая от бешенства, кричала:

— Где Муха? Где Муха? Завидев нырнувшую под парту гладенькую головку Мухи, Динка с яростью шлепнула ее ладонью по спине… Удар пришелся на острую, торчащую из-под платья лопатку, и Муха, жалобно пискнув, присела на пол.

— Ты дрянь, дрянь! Они порвали платья! Я говорила тебе!.. — топая ногами, кричала Динка.

— Тише! Тише! Учительница идет! — бросаясь к ней, предупредили девочки.

Динка, тяжело дыша, села на свое место. В ушах ее слышался плач девочки с разорванным подолом, перед глазами стояло побледневшее лицо Алины, а в ладони все еще сохранилось ощущение острой торчащей лопатки Мухи.

Учительница взволнованно рассказывала о происшедшем случае, уговаривая виноватых сознаться… Муха бросала на Динку испуганные, умоляющие взгляды. Динка молчала. Девочки тоже молчали. Дознанья с классной дамой, а потом и с начальницей не дали никаких результатов. Виноватых не было… И все же какая-то тоненькая ниточка подозрения привела во второй класс и остановилась возле парт, где сидели Муха и Динка.

Классная дама вручила обеим девочкам гимназические повестки о вызове родителей. Динка с глубоким вздохом положила повестку в свой ранец.

«И зачем это вызывают мою маму?» — тревожно подумала она.

Муха с помертвевшим от страха личиком вцепилась в ее рукав.

— Отец меня убьет, если узнает… Он убьет меня… — в отчаянье зашептала она, но Динка, не взглянув на нее, вышла. В раздевалке тревожно шептались девочки:

— Ой-ой… Ее отец такой страшный… Один раз осенью он так избил Муху, что она неделю не ходила в класс. Ой, девочки! Что же теперь будет? Ведь это она, конечно, она…

Всю дорогу домой Динка бежала, ей все время чудился взгляд старшей сестры, когда она увидела ее, Динку, в зале. По этому взгляду было ясно, что виновницей всего случившегося Алина считает Динку…

А если это так, то сейчас она уже рассказала об этом дома и сама лежит с компрессом на голове. А мама… Неужели мама поверит, что ее дочка могла сделать такую гадость?

Динка вспомнила свои недавние слезы и сухое, холодное лицо матери. Сердце у нее больно сжалось. Она спешила домой, рассчитывая еще до прихода матери убедить в своей невиновности Алину.

Но это ей не удалось. Алина лежала с сильной головной болью, Динка бросилась к ней, но Вася молча ваял ее за руку, молча сунул ей коньки и вывел на крыльцо.

— Ты видишь, что творится? Чего же ты добиваешься? Иди на свой бульвар и катайся там до одури, пока я тебя не позову!

— Подожди, Вася… Я хотела только рассказать…

— Никому твои рассказы сейчас не нужны. Иди! — закрывая дверь, сказал Вася.

— Вася! Вася! — Динка яростно застучала кулаками. — Возьми хоть коньки! Ведь уже все растаяло! Вася, возьми коньки! — Динка бросила под дверью коньки и ушла.

А вечером она стояла перед матерью и твердо повторяла:

— Мама, это не я! По чести, по совести — не я! Это Муха, я ей не позволяла! Пусть все девочки скажут!

— Хорошо, Дина! Я верю тебе, — сказала мать. — Мне было противно думать, что моя дочь способна на такую дурацкую выходку!

Глава десятая

ТАЕТ СНЕГ

Девочки сидели притихшие, опустив руки под парты и не сводя глаз с гимназического начальства. За классным столом главное место занимала маленькая фигурка в синем платье с седыми буклями. Перебирая тонкими сухими пальцами четки и величественно кивая головой, начальница, страдающая старческой забывчивостью, слушала классную даму, подробно излагающую ей вчерашнее происшествие.