Динозавры против млекопитающих: история соперничества, которая не закончилась до сих пор

Нептичьи динозавры могли охотиться на пресноводных (и не пресноводных) рыб и других обитателей водоемов. Не вызывает никакого сомнения, что полуводным и преимущественно рыбоядным животным был спинозавр. Только «легковесностью» динозавров дело никак не может ограничиваться.

Показательно здесь отличие судеб морских млекопитающих и птиц в кайнозое. Птицы, конечно, успешнее птерозавров и динозавров штурмуют океаны, некоторые из них оказались отличными мореходами, но птиц, окончательно переселившихся в моря, мы все же не наблюдаем — минимальную связь с сущей они сохраняют. Наиболее продвинуты в освоении морских просторов пингвины, но и они продолжают выращивать птенцов на земле. К тому же они значительно уступают в размерах морским млекопитающим: никаких пингвинокитов или сиреноолуш не существует даже в планах.

Сегодняшние птицы вообще существенно проигрывают зверям в размерах. Но в принципе разница между ними бывает не так велика. Можно назвать множество летающих и нелетающих птиц-гигантов: гасторнисы (Gastornis parisiensis), фороракос (Phorusrhacos longissimus), келенкен (Kelenken guillermoi

), эпиорнисовые (Aepyornithidae), динорнисы (Dinornis), дроморнисы (типовой вид —

Dromornis australis), аргентавис (Argentavis magnificens). Некоторые из них весили более сотни килограмм. Конечно, эти виды в большинстве своем смогли эволюционировать и «дорасти» до достаточно крупного размера в особых случаях: или в условиях вообще почти полного отсутствия млекопитающих (на новозеландских островах, куда из зверей ранее человека добираются только рукокрылые и разные ластоногие), или в условиях сравнительно слабого давления плацентарных. Дроморнис жил в Австралии, где плацентарные появились лишь под конец кайнозоя. Птицы-гиганты появлялись ближе к началу кайнозоя, когда эволюция крупных плацентарных еще не зашла далеко, и в период эоценового температурного максимума, когда размеры млекопитающих уменьшаются[124]

. Наконец, в условиях сравнительно слабого давления плацентарных хищников — на Мадагаскаре (куда кошачьи и собачьи доберутся только вместе с человеком). Или в Южной Америке, где доминирующими хищниками до соединения континента перешейком с Северной Америкой в разное время были сухопутные крокодиломорфы — себециды (Sebecidae), сумчатые и сами птицы.

Что пернатые гиганты появляются именно там, где хищные плацентарные слабо представлены, не означает, что с плацентарными они не могли сосуществовать. Из Южной Америки после появления Панамского перешейка они распространились и на север. Но формирование видов-гигантов происходит все-таки в условиях сравнительной изоляции. Именно млекопитающие, точнее хищные млекопитающие, выдавливают птиц из большого размерного класса, не позволяя им набирать массу и рост. Точно так же, как птицы вытесняют с дневного неба млекопитающих — рукокрылых, звери не позволяют птицам спуститься на землю, а при увеличении размеров птицам рано или поздно приходится отказываться от полета. Из всех перечисленных выше пернатых гигантов способность к нему не утратил только аргентавис, он же из всех перечисленных являлся едва ли не самым «субтильным» существом. Конечно, были и другие летучие гиганты, в частности среди упоминавшихся ранее пелагорнитид, но они были даже менее массивны, чем аргентавис. Отказ от полета означал, что теперь крупным птицам приходилось гнездиться не на скалах и на деревьях, а на земле. Да, даже не отказавшемуся от полета гиганту сложно было подобрать подходящее по прочности и размеру дерево или выступ скалы. На земле же потомство птиц оказывалось намного более уязвимым для хищников. Птицы могли бы использовать свои конечности для создания убежищ — нор (многие птицы действительно предпочитают норное гнездование), но и здесь у плацентарных были огромные эволюционные преимущества: традиция строительства нор была на стороне млекопитающих. Перед хищниками плацентарными наземные птицы, видимо, были довольно беспомощны. Возможно, именно поэтому крупные нелетающие птицы и по сей день немногочисленны.