Дионисов. За власть и богатство! – I

— Ох, — покачала головой Ангелина. — Мне уже поскорей хочется убраться из этого дурдома.

Я же резво направился наперерез процессии.

— Надежда Константиновна, добрейшее утречко! Вы серьёзно намерены…

— Доброе утро, Александр Платонович, — она задрала курносый нос. — Что, вы нас осуждаете? Вам лишь бы пьянствовать?

— Фу-у-у! — дуэтом продолжили у неё за спиной две девочки-активистки, кажется, Анна и Александра.

— Я больше про то, что жители княжества вряд ли любят называться «колонистами», не находите? Если бы я прошёлся с таким плакатом — пришлось бы бить морды. Я бы с радостью организовал вам сопровождение, но…

— Вечно вы кому-то морду бьёте, Александр Платонович. Идёмте, девочки. Мы справимся сами, безо всяких мужланов!

Ну, и почапали, а я подумал — только бы не в порт. Даже захотелось их перекрестить напоследок…

Идущая последней девушка, самая низенького роста, вроде бы Анастасия, зыркнула на меня чернявыми глазками и прошептала, тыкнув в спину Надежды Константиновны:

— Вы ей нравитесь!

А то я не знал. Мда уж. Позвать, что ли, куда-нибудь в ресторацию?

Как и многое — решил оставить на потом. Путь под юбку к такой серьёзной и обстоятельной особе обещал быть неблизкий, а нам предстояло уезжать из города, и я пока даже не мог предположить, как скоро мы вернёмся, и вернёмся ли вообще.

И мы поехали. Вчетвером, с Нанотолием. Выехали на недостроенное шоссе, которое шло к северо-западу, в Нововаршавск. Проехали пригороды, застроенные виллами — разными, и дорогими, и весьма не очень. Потом шли поля рапса, кукурузы и малоизвестного мне злака, на которых вперемешку работали люди, комбайны и автоматоны — землянисто-древесного цвета големы с канистрами и прилепленной автоматикой на спине.

Потом мы переехали длинный старый мост через реку Рио-Ройо, самую широкую в княжестве, и миновали городок Сан-Лаура. Начались холмы, на которых вперемешку росли и цвели оливки, цитрусы и другие плодовые деревья, а чуть дальше паслись овцы и козы. Один раз дорогу пересёк эскадрон всадников. Один раз — потрёпанный броневичок. Пару раз — обогнали байкерские компашки.

Потом шли безлюдные края вдоль берега неширокой речушки Лауры. Мы сверились с картой, проехали ещё. Нашли потрёпанную заправку «Замойские-Топливо», а за ней — поворот на грунтовую дорогу.

— Что, они и автозаправки к рукам прибрали? — удивилась Ангелина.

— Если и прибрали — то пару-тройку поколений назад. Как-то плохо у них дела идут.

Заправка действительно выглядела в лучших традициях постапокалиптического вестерна. Ржавый покосившийся забор с воротами. Будка из грубых металлических щитов и одинокий видавший виды заправочный элемент без признаков электроники.

Небритый заправщик, одетый в поношенную матроску, вышел, пошатываясь. Был ли он под алкоголем, или же под неведомой запрещëнной и осуждаемой любым приличным обществом дрянью, но его вид нам однозначно не понравился. Пополнил бак и ещё одну закупленную канистру. Биоэтанол стоил недёшево — двадцать рублей за литр. А жрала его «Антилопа Гну» изрядно, на топливо мы потратили две тысячи и прожгли уже не меньше четверти.

На столбе в лучших традициях дикого запада были развешены объявления с мордами разыскиваемых преступников. Кривые, небритые, разных рас и возраста. Среди мужской компании затесалась и пара дам, судя по взгляду — весьма бывалых и опасных.

И среди прочего — какой-то почти детский рисунок жуткой зубастой хрени. «Любой ценой, мертвым и только мертвым!»

— Придумают же… — проговорил я.

Ангелина окликнула, показав на дорогу. А оттуда ехало восемь байкеров. У пары ехавших спереди — торчали стволы из-за плеч.

— В машину, — быстро среагировал я. — Резво.

— Саня, а не кажется тебе, что я в состоянии решать?..

Она не договорила. Байкеры остановились полукругом вокруг нас, заблокировав выезд с заправки. Ехавший посередине парень, самый старший, почти альбинос — видимо, с аборигенными кровями, неспешно достал из-за пазухи пробирку, сделал глоток, а затем выплюнул облако, обернувшееся серой полупрозрачной фигурой ростом с человека, повисшей у нас над головами.

Я не думая выхватил обрез дробовика из кобуры, переломил и закатал в него серебряный патрон. Восемь юнцов, все, кроме альбиноса, моложе меня или ровесники. Восемь стволов уже смотрели нам в лицо, но никто пока не спешил стрелять.

Рустам шагнул вперёд с автоматом, заслонив собой половину моего корпуса. Автомат демонстративно держал стволом вниз. Профессионал, ничего не сказать. Если наставишь его раньше времени — начнется пальба.

Я пока просто наставил ствол на повисшего в метрах от меня элементаля и спросил:

— Возможно, джентльмены объяснят, какого чёрта тут происходит, и почему мне сейчас придётся разрушать эту приятную утреннюю тишину выстрелом из дробовика?

— Выходите из машины. Всё барахло в ней теперь наше! — тявкнул кто-то с задних рядов.

— Почему это вдруг? Это не барахло, это наши вещи. И нашими они и останутся, заверяю вас.

— Погоди, вы не от Ослоповского? — нахмурился альбинос и резко выдохнул, как будто избавившись от поднятой штанги.