Дип

— Полагаю, что с некоторым трудом и со временем мне помимо вас удастся восстановить связи организации и всю картину в целом и тем самым предотвратить ее развал. Даже если не будет обнаружена папка Беннета.

— К ней, к этой папке, никто не имел доступа? — спросил я.

— Насколько мне известно, а мне, кажется, все известно, — абсолютно никто, кроме самого Беннета. Там были документы, счета, расписки, места, пункты, списки и так далее. Понятно, восстановить все это будет чрезвычайно трудно. Но… со временем… в общих чертах…

Слушая откровенные, циничные соображения Оджи, я припоминал значительный его взлет на жизненном пути. Когда-то неразлучными его спутниками были сточные трубы и мусорные ящики, а теперь он намеревался встать во главе одной из мощных гангстерских организаций.

— Предположим, — сказал я, — я останусь в живых и буду держать организацию в своих руках. Что в этом случае?

Он широко улыбнулся.

— Я ничего не потеряю. Я буду достаточно близок к вершине, а мишенью будете вы.

— Вы все неплохо обдумали, Оджи.

— Это верно.

— А вот что касается папки Беннета, то ваше упоминание о значении всех этих документов укрепило мое убеждение в том, что убийство Беннета было задумано не Синдикатом, он к этому своих рук не приложил.

— Кто может знать это, Дип? Всякое бывает.

— Но у вас своих соображений относительно убийства Бена нет?

— Догадок я строил много, но все они оказывались или неверными при ближайшем знакомстве с делом, или просто неправдоподобными.

— При случае поделитесь со мной вашими догадками, Оджи. Бывает, что выслушивание неверной версий наводит на верный путь. А пока что вы, Оджи, являетесь моим боем, а поэтому покажите мне оставшиеся помещения.

Использовав подъемник, мы оказались на втором этаже дома. Через просторную переднюю прошли в биллиардную, затем в хорошо оборудованную буфетную и загроможденную ненужной мебелью библиотеку.

Полиция, видимо, вовсе не затрудняла себя сокрытием следов своего пребывания здесь. Все было сдвинуто, осмотрено, ощупано, перевернуто. Ничего не было упущено, и на всем остались следы дотошных полицейских рук. Даже тяжелый биллиардный стол передвигали в поисках в его ножках тайников.

Беннет жил на третьем этаже, куда мы и поднялись, осмотрев второй. Только здесь на всем лежала печать его индивидуальности и полностью доминировали его вкусы и привычки. Кричаще-яркого цвета плюшевая обивка мебели, безвкусная, бросающаяся в глаза окраска дверей, оконных переплетов — все было в духе Беннета. В этом же духе были всевозможные предметы, заполняющие комнату, — имитирующие слоновую кость подставки для ламп с эротическими мотивами, фривольные фотографии с автографами в соответствующем оформлении, развешанные по стенам, экстравагантные пуховички и даже буфет красного дерева, поблескивающий по углам хромированными металлическими соединениями. Телевизор и магнитофон были завалены окурками сигар и сигарет, оставившими жженые следы на их крышках. Внимательно разглядывая наполнявшие комнаты Беннета вещи, я почувствовал, как мною овладевают воспоминания о давно минувших днях, и в этих воспоминаниях на первый план выдвигался живой образ моего друга.

Я встряхнул плечами, пытаясь отогнать от себя воспоминания, и подошел к бювару. Рядом с ним, на блестящей поверхности пола, мелом было обведено очертание тела.

— Выходит, — сказал я, — полиция нашла его здесь.

— Да, — подтвердил Оджи, — он был убит здесь.

— Не здесь, — возразил я. — Они только нашли его здесь.

Он удивленно поднял брови, затем взглядом показал мне на темные коричневые пятна на ковре у бювара и потускневшие кровавые отпечатки у двери на стене.

— Я читал полицейский отчет о расследовании этого дела, — сообщил я Оджи.

— И что же? — заинтересовался он.

— Они пришли к выводу, что его убили здесь. Они думают, что, будучи смертельно ранен, он еще некоторое время бился в агонии, и этим объясняют кровавые следы на ковре и на стене. По их мнению, во всем виноват гость, пока никому неизвестный.

Оджи нахмурился и, немного помолчав, сказал:

— Он был убит в упор. Но ведь здесь никто не мог так близко подойти к нему. Кроме того, никаких деловых встреч или переговоров здесь никогда не было. Никакие так называемые гости сюда не заходили. Исключение составляла прислуга, ну и, может быть, знакомые женщины.

— Женщины?

— Да, это могло быть.

— Но вы также здесь были, Оджи? Для вас не ново это помещение.

— Да, я был здесь два раза, когда Беннет болел и нуждался в срочном юридическом оформлении некоторых дел. Я просто тогда был посредником между ним и Бэттеном. Оба раза револьвер лежал у него под рукой.

— Беннет был убит в переулке недалеко от этого дома, — сказал я и посвятил Оджи в некоторые детали, не объясняя только, кто был Педро. Рассказывая, я наблюдал за ним, однако ничего особенного в выражении лица Оджи не заметил.

— Оджи…

— Да.

— Почему они желали его смерти?

— Они…

— Некто, Оджи, — прервал я его, — а почему? Почему Беннет погиб?

— Он был довольно большой, мистер Дип.

— Да, он был большим деятелем. Это известно всем.