Диплом по некромантии, или Как воскресить дракона

Лютер не сводил с мужчины ошеломленного взгляда. Из горла вдруг вырвался невнятный хрип:

— Не может быть…

— Эл, хватит развлекать мой корм, — бросила, наморщив носик, вампирша. — Тебя мама в детстве не учила, что некрасиво играть с едой?

И злобно улыбнулась, медленно подходя к Лютеру.

Некромант вздрогнул. По спине прокатилась дрожь отвращения, стоило представить, что красноволосая тварь может прикоснуться к нему.

— Как ты оказалась в морге? — тут же спросил он, на время забывая о мужчине. Ненависть к вампирше довольно быстро гасила любые мысли.

— Ждала тебя конечно же, — усмехнулась женщина. — Тело той вкусной девочки, которую я выпила на кладбище, забрали еще ночью. А я так надеялась, что ты придешь с ней попрощаться! Вот и ждала тебя все три дня. Уже боялась, что не появишься. Но мне повезло, котик! Очень повезло!

Она усмехнулась, облизываясь.

— Знаешь ли, очень хотелось объяснить тебе, что нехорошо сжигать заживо симпатичных девушек!!!

На последних словах она истошно закричала. Ее лицо исказилось, превратившись в уродливую маску, глаза вспыхнули такой чудовищной яростью, что некромант решил, будто она вот-вот нападет.

Лютер не стал ждать удара. Он попытался призвать Тьму, задействуя все свои возможные магические резервы.

Но неожиданно магия почти совсем не откликнулась…

Что-то липкое и холодное сдавило сердце тисками.

— Что, удивлен, котик? — ядовито процедила вампирша, мгновенно меняясь в лице и вновь превращаясь в обманчиво обворожительную бестию. — Думал, я снова позволю тебе колдовать? Нет-нет, котик. Нет-нет-нет!

Она несколько раз покачала головой, словно заведенная, оказавшись совсем близко к нему. Протянула руку и провела пальцем по его щеке. Затем вдруг закрыла глаза и втянула носом воздух возле его лица.

— Отец Тьмы, как же ты приятно пахнешь… Просто сумасшествие какое-то… Эл, ты чувствуешь?

Вампир за ее спиной пожал плечами, но все же ответил:

— Чувствую.

— Хочешь попробовать? — протянула она, продолжая гладить Лютера пальцем, спускаясь к шее. Уже там она провела по выпуклым венам, напрягшимся оттого, что некромант с отвращением сжал челюсти. — Я так долго ждала, пока он очнется. Едва хватило терпения.

— Зачем тебе этот парень, Илла? — спросил вампир вместо ответа, не глядя больше на Лютера, будто тот ему был совершенно неинтересен. — Тебе мало жертв в городе? Мало тех, кто готов добровольно отдавать свою кровь в обмен на твое внимание?

Лютер вздрогнул. Неужели кто-то из городских жителей не просто знает о местонахождении вампиров, но еще и имеет с ними какие-то отношения? Выходит, не всех своих жертв высшие убивают?

«Впрочем, если правда, что высшие умеют управлять разумом, то ничего удивительного в этом нет», — продолжал поток своих мыслей Лютер.

В этот момент, словно в ответ на цепочку предположений, вампирша схватила его за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза.

Неприятное, склизко-болезненное ощущение сдавило виски. Но спустя секунду стало еще хуже.

Тьма внутри его анарель перестала слушаться… Стала чужой и холодной.

— Тебе понравится мой поцелуй, — прошептала с голодной улыбкой вампирша, не сводя с него кроваво-алых глаз.

И Лютер понял, что она пытается воздействовать на его разум, подчиняя волю. Только если Диара использовала для подобного фокуса собственную, совершенно особенную магию, то вампирша поступала иначе. Как высшая нежить, она умела управлять Тьмой гораздо лучше любого некроманта. Сумеречная магия слушалась таких, как она, будто была ручным зверем, а не просто неживой материей. И сейчас та сила, которая должна была принадлежать лишь Лютеру, потому что находилась у него в грудной клетке, неведомым образом отзывалась на воздействие мертвой колдуньи. Нет, она не исчезала прочь из его тела, не менялась и не складывалась в заклятия. Но при этом она приходила в странное движение, под воздействием которого мысли Лютера начинали путаться.

— Тебе понравится, котик, — промурлыкала вампирша, — и ты попросишь еще…

А в следующий миг она наклонилась к нему, и некромант скривился, почувствовав сильную боль. Острые клыки вошли в его шею.

Ощущения от укуса оказались довольно мерзкими, хотя в принципе вполне терпимыми. Гораздо больше Лютера напрягало темное сумеречное марево, навалившееся на него как непроглядный туман, застилающий сознание. Словно черная патока, сквозь которую он пытался пробраться, но не мог, потому что чужая воля не позволяла.

Это уже начинало раздражать. За последние сутки его пытались подчинить уже дважды! И на этот раз никакого даже призрачного удовольствия от процесса он не испытывал. Если с Диарой ему нравилось играть, проверять снова и снова, кто из них сильнее, бросать друг другу вызов за вызовом, то с вампиршей иметь никаких дел не хотелось категорически.