«Дипломат поневоле». Воспоминания и наблюдения

Между тем невозможно было только физическим уничтожением перечеркнуть все заслуги государственного мужа, этого солдата созидающей революции. Весь город Тегеран, его широкие проспекты, площади с памятниками и статуями, официальные здания, новые школы и университет – все это построил он. Асфальтовое шоссе Тегеран – Багдад длиной в 1000 километров и все дороги, связывающие разные города, были созданы его энергией. В его эпоху Иран получил первую железную дорогу. Не будет преувеличением, если мы скажем, что Реза Пехлеви был для своей страны иранским Петром

Великим. Своими руками он подталкивал отсталый, застывший Иран на порог сегодняшней, хотя бы относительной цивилизации. Люди видели, как этот великан, даже ростом похожий на русского царя, каждый день в шесть часов утра отправлялся с толстой тростью в руках проверять стройки. Рабочие, как только слышали его шаги, воодушевлялись и принимались за дела с лихорадочным усердием. Шах Реза, как строгий надсмотрщик, переходил с одной стройки на другую, наказывал лентяев и награждал прилежных. Он собственным дыханием ускорял движение своего народа по пути прогресса. Он отдал этому делу всю свою энергию и силу своих кулаков.

Реакционные элементы Ирана – а они, как и во всех странах Востока, составляют большинство населения – затаили звериную злобу против великого шаха. Какое он имел право вдруг ни с того ни с сего нарушить застоявшийся покой? Откуда из мягкой, теплой и обволакивающей тишины азиатской ночи вышел этот грохочущий изверг? По воле какого шахиншаха лишил он их сна и встряхнул, спящих вот уже сотни лет! В приятном забвении им чудились гурии из райского сада, гулянья, чудесные фруктовые сады и реки из целительных соков! Во имя какого бога, во имя какой веры он пошел всем наперекор? Вот, по-моему, главная вина Реза Пехлеви, и эту вину никак не мог простить ему народ! Правда, ни сторонники его революционных преобразований из интеллигенции, ни противники их из отсталых слоев не толкали меня на эти соображения. Однако такой психологический вывод очень легко сделать. Реза Пехлеви вспоминает с чувством национальной гордости иранская интеллигенция. По численности она относительно меньше нашей, но по качеству может с ней потягаться. Все же другие вспоминают великого человека как изверга. Чувства, разбуженные им, особенно понятны нам, пережившим такой же психологический кризис и такую же социальную ломку.

Кроме того, по-моему, даже западный наблюдатель, сумевший близко увидеть, как эти подонки извиваются в судорогах, подобно людям, внезапно очнувшимся от наркотического сна и делающим непроизвольные жесты, не сможет поставить иного диагноза этих событий. С другой стороны, исламские патриоты напоминают исступленных дервишей или же залитых кровью бродяг, завывающих на улицах во время религиозных церемоний.

Я уже говорил, что иранская интеллигенция с гордостью вспоминает Реза Пехлеви. Хотел бы подчеркнуть, что именно он научил иранцев понимать, что такое гордость нации. На протяжении всей истории Ирана, до того времени, как он стал его главой, некоторые из них получали образование в России и служили ее целям, некоторые учились в Англии и служили ей, и все они впервые обрели родную землю, когда пошли по его пути. На примерах, преподанных им, они убедились, что на этой земле должна господствовать только своя воля. Реза Пехлеви, как только взял бразды правления в свои руки, сумел противостоять иностранному влиянию. Подлинную независимость Иран обрел лишь в его время.

Когда я уезжал из Ирана, кабинет Саада старался разрешить англо-иранский нефтяной конфликт. Удовлетворив обе стороны. Через некоторое время молодой шахиншах по любезному приглашению Трумэна выехал в Америку и объездил всю эту страну вдоль и поперек, стремясь заинтересовать общественное мнение своей страной.

Население Тегерана все больше и больше выражало недовольство и возмущение правительством.