Директива Джэнсона

Из длинного, узкого набедренного кармана Джэнсон достал черную алюминиевую трубку длиной тринадцать дюймов и диаметром четыре. Изнутри она была заполнена сплошной стальной сеткой, не позволявшей шуметь живому существу, находящемуся в ней. Атмосфера, состоящая на девяносто процентов из чистого кислорода, должна была спасти это существо от удушья в продолжение всей операции.

Но теперь настала пора шуметь, настала пора отвлекающего маневра.

Джэнсон отвинтил герметическую крышку. Покрытые тефлоном канавки резьбы скользнули друг по другу совершенно беззвучно.

Вытащив из трубки за длинный голый хвост грызуна, Джэнсон по высокой параболе закинул его на веранду. Перепуганное животное плюхнулось за землю так, словно во время ночной прогулки оступилось и сорвалось с крыши.

Ощетинив блестящую черную шерсть, грызун издал громкие характерные звуки, напоминающие хрюканье свиньи. Часовые в считанные мгновения узнали пожаловавшего к ним гостя. Короткая голова с тупой мордой, длинный голый хвост. Один фут в длину, вес два с половиной фунта. Крыса-бандикут. По-научному Bandicota bengalensis. Для Ахмада Табари — зверь, приносящий смерть.

Часовые-кагамцы испуганно зашептались на своем дравидском наречии.

— Ayaiyo, ange paaru, adhu yenna theridhaa?

— Aiyo, perichaali!

— Adha yepadiyaavsdhu ozrikkanum.

— Andha vittaa, naama sethom.

— Anga podhu paaru.

Животное, повинуясь инстинкту, бросилось к двери в здание, а часовые, тоже подчиняясь инстинкту, попытались ему помешать. Им очень хотелось пристрелить огромного грызуна, однако при этом они бы разбудили всю крепость, выставив себя на всеобщее посмешище. Что хуже, они привлекли бы к себе внимание, а в случае неудачи это могло бы привести к самым роковым последствиям. Если Возлюбленный Халиф, отдыхающий в покоях губернатора, наткнется у себя в комнате на вестника смерти, его реакцию предсказать будет нетрудно. Весьма вероятно, выполняя черное пророчество бандикута, он прикажет предать смерти часовых, пропустивших зверя к нему в комнату. Часовые прекрасно помнили, что в последний раз все произошло именно так.

Как и рассчитывал Джэнсон, смятение выманило на улицу группу прикрытия. Сколько их? Трое? Нет, четверо.

Часовые второй группы были вооружены американскими винтовками М-16, вероятно, эпохи войны во Вьетнаме. Тогда это было стандартным оружием пехоты; после падения Юга армия Северного Вьетнама собирала их тысячами. Оттуда они поступили на мировой рынок оружия и стали излюбленным полуавтоматическим оружием повстанческих движений, испытывающих финансовые затруднения. К американским винтовкам относились бережно, доверяли их только лучшим бойцам, никогда не использовали для показухи. М-16 стреляла короткими прицельными очередями, практически не давала осечек и при минимальном уходе отлично противостояла ржавчине, даже во влажном климате. Джэнсон уважал это оружие; впрочем, он уважал все виды оружия. Но он прекрасно понимал, что в данном случае из этих винтовок не будут стрелять без очень веских оснований. Солдаты, несущие службу в непосредственной близости от отдыхающего начальства, не производят громкий шум в четыре часа утра без серьезных причин.

Джэнсон достал второго бандикута, большего, чем первый, и, зажав его извивающееся и вырывающееся тело в руках, затянутых в перчатки, вколол ему в живот крошечный шприц с амфетамином. Это сильное возбудительное средство сделает животное еще более дерзким и прытким, то есть в глазах часовых еще более опасным.

Прицельный бросок, почти без замаха. Молотя маленькими острыми когтями по воздуху, огромная крыса упала на голову одному из часовых-крестьян — и тот издал короткий, но пронзительный вопль.

На такие шумные последствия Джэнсон не рассчитывал.

А что, если он перестарался? Если крик испугавшегося часового привлечет и тех солдат, что несут службу не в северном крыле, операция окажется под угрозой срыва. К счастью, пока этого не произошло, хотя те, кто находился на веранде, всполошились не на шутку. Приподняв голову над краем парапета, Джэнсон наблюдал за приглушенным смятением, охватившим северную сторону двора. Его целью являлось то, что находилось под верандой. Но незаметного пути туда не было, поскольку каменные галереи, отходившие от длинных восточной и западной стен крепости, заканчивались, не доходя пятнадцати футов до противоположной стены.

Конечно, у них есть определенное преимущество: часовые находятся в освещенном месте, в то время как он и Катсарис прячутся в темноте. Однако этого недостаточно; человеческое зрение чувствительно к движению, а отблески света из внутреннего помещения падают на мощенный булыжником двор перед северной верандой. Для успеха операции необходима полнейшая скрытность; двум коммандос, какими бы обученными и оснащенными они ни были, не справиться с сотней повстанцев, разместившихся в казармах Каменного дворца. Если их обнаружат, они погибнут. Вот так все просто.