Дирижабль

– О, выспался? – сказал тот, поглядев в зеркало заднего вида. – Очень вовремя.

Фары освещали створки железных ворот, которые медленно расползались.

– Мы где? – спросил Фёдор.

К горлу тут же подступило что-то кислое.

– Увидишь, – ответил Антон. – Игорь Игоревич тебя уважает, как я погляжу. Решил особую честь оказать.

Ворота открылись, и они въехали. Фёдор огляделся. Сзади ехала еще одна машина. За окном темнели корпуса невысоких промышленных зданий.

– Мы к шлюхам приехали? Ты скажи!

– Нет, Федь. Хотя телки тут тоже есть.

– Я, честно говоря, домой хочу. Спать.

Антон остановил машину у входа одного из корпусов и оглянулся.

– Ты не переживай, домой я тебя отвезу. Все путем будет. Пошли.

Они вылезли из машины. Ночной свежий воздух немножко взбодрил. Фёдор достал сигареты. Сзади подкатил гражданский «хаммер». Из салона выпрыгнул бодрый Панибратов, потянулся:

– Хорошо поспали, Фёдор Андреевич?

– Неплохо.

– Вы пока не курите, а то опять размажет. Но я вами горжусь. Нигде не наблевали. Антон, в машине не наблевано?

– Все чисто, Игорь Игоревич, – ответил Антон.

Фёдор убрал сигареты и спросил:

– А где мы?

– Можно сказать, родная обитель, – вздохнул Панибратов. – Ну, идемте же.

Они зашли в здание. Шаги гулко разносились по сумрачному коридору, под потолком жужжали тусклые люминесцентные лампы.

– На морг похоже, – сказал Фёдор.

– Ну что вы, – ответил Панибратов. – Разве мог бы я вас в морг отправить?

И добавил:

– Только если будете плохо себя вести.

И еще добавил:

– Шучу, конечно же.

Коридор никак не заканчивался. В какой-то момент Фёдору почудилось, что он до сих пор спит и видит сон. Стал считать шаги, добрался до сотни, сбился, прекратил счет и вдруг почувствовал этот запах. Он остановился.

– Вы что, устали? – оглянулся Панибратов.

Пахло кровью, сырым мясом. Фёдора затошнило.

– Зачем мы здесь? – спросил он.

– А увидите! Сюрприз, говорю же. Вам понравится.

Фёдор сильно сомневался. Так и не добравшись до конца этого длинного коридора, будто посмертного тоннеля к свету, они зашли в дверь с табличкой «Убойный цех». Свет здесь горел ярко. Стены были выложены белой кафельной плиткой. В полу Фёдор заметил прямоугольные стоки. С потолка свисали крючья.

– Семён! – позвал Панибратов.

Ответа не было.

– Семён! Вы где там? – раздраженно повторил сосисочный олигарх.

– Идем, идем, Игорь Игоревич! – донеслось откуда-то сверху.

Затем послышалось жалкое мычание, перестук копыт. Распахнулись двустворчатые двери, и вошел бородатый мужик в красном резиновом фартуке. Он тащил на веревке небольшого тонконогого теленка. Теленок был рыженький, с белыми пятнами на боках.

– Мы тут по старинке, – сказал Панибратов и взял кувалду с металлического стола. – Сеня, держи крепче.

Семён намотал веревку на кулак, напружинил ноги. Панибратов несколько раз лихо замахнулся, но опустил кувалду и протянул ее вмиг протрезвевшему Фёдору.

– Ваш, как говорится, выход, Фёдор Андреевич.

«Лучше бы он меня и правда к наркологу привел», – подумал Фёдор и взял кувалду.

Она была новенькая, никелированная, увесистая. Удивительно, что сосисочник, с его подростковой комплекцией, так легко ею размахивал. Наверно, много практиковался тут скучными, бессонными ночами.

– Давайте, господин литератор, – сказал Панибратов. – Это не страшно. Даже интересно. Вы же реалист. А настоящей жизни наверняка толком не нюхали. Вот вам – настоящая жизнь. Хуярьте промеж рогов. А Семён горло перережет. Этого вы точно не умеете. Но и этому можно научиться.

– Я, кстати, очки в унитаз уронил, – пожаловался Семён, дергая веревку. – Прямо в говно.

Теленок не сопротивлялся. В его лиловых глазах застыли ужас и непонимание. Да и рога еще не выросли. Слишком был мал. Фёдор опустил кувалду.

– Сначала может быть неприятно, а потом так затягивает! – продолжал Панибратов. – Вот Семён раньше был вегетарианцем. Теперь за уши не оттащишь от любимой работы. На две ставки трудится. И забивает, и потрошит.

Фёдор сделал маленький шажок назад:

– Я не могу.

– Мясо, значит, есть согласны, а грязную работу за вас другие должны делать? – брезгливо сказал Панибратов. – Чистоплюй вы, Федя.

– У меня же другая профессия, – ответил Фёдор.

– Да не в профессии дело, – отмахнулся Панибратов и вставил в «айкос» стик. – Человечество ужасно размякло, изнежилось. Все вокруг трусят ручки свои замарать. А вы, литераторы, совсем размазнями стали. Как так вышло? Можете объяснить? Ваши… эти самые… как их… старшие коллеги… предки? Ну вот взять, например, Лермонтова или Пушкина. Да того же Льва Толстого! Сколько народу отправили на тот свет! А вы тупую скотину не можете…

– Что ж теперь, – отозвался Фёдор.

– Да, что ж теперь, что ж теперь, – повторил Панибратов, пуская вонючий дым. – Хорошая отговорка. Универсальная. Что ж теперь, что ж теперь.

– Игорь Игоревич, – вмешался Семён. – Забивать будем или не будем?

– Ну раз уж приехали.

Панибратов протянул руку.

– Дайте-ка мне, Фёдор Андреевич. Посмотрите, как это делается. Может, вдохновитесь.

Фёдор протянул было кувалду, но не дал.

– Игорь Игоревич, а можно его отпустить?

– Кого отпустить? – удивился олигарх. – Семёна?