Дирижер. Перстень чародея (СИ)

В чувство приводит новый голос. Я поворачиваю голову вправо. Рядом бежит и смеется, разведя руки в стороны, будто крылья самолета, друг детства Вадик, с которым мы до сих пор храним добрые приятельские отношения. Мой лучший друг со школы, отучился на программиста, сейчас работает и живет с семьей в Питере. В этом новом видении он – второклассник, еще пухленький, в серых бриджах и желтой рубашке в клеточку. Между смешками он тарахтит, изображая рев самолетных турбин, и поглядывает на меня. От его искренней, простой мальчишеской радости я не могу сдержаться и отвечаю тем же, широко улыбнувшись. А я тоже еще мальчик? Мы пробегаем мимо грузовика, в кузове которого стоит, обвязанная канатами, большая рама с зеркалом. Я смотрю в нее. Вадик в отражении остается мальчиком. Я тоже. Одет так же, как и в прошлом видении. Мне тоже восемь и я тоже бегу, разведя руки. Опять лето, опять Москва.

Теплый вечер, скоро закат – солнце склоняется к горизонту и ослепляет жителей столицы, озаряет апельсиновым золотом каждую улицу. Мы бежим по Большой Ордынке в сторону Крымского Вала – впереди уже видна транспортная развязка. Людей и машин много – все возвращаются домой с работы и после занятий в кружках и клубах. Вот только я не понимаю, зачем мы бежим, но всё равно бегу, не могу не бежать. Несмотря на всю странную и, вероятно, опасную ситуацию, что приключилась со мной из-за удара магии, сейчас я не чувствую напряжения. Даже не хочу понимать, что всё вокруг происходящее – кажется. Мне это не важно. Я вернулся в детство. Мне восемь. Я бегу и смеюсь с лучшим другом по расцвеченным золотыми лучами улицам лучшего города земли и неважно куда. У меня впереди вся жизнь.

- Эх, опять не догоним! – досадно свистит Вадик, сбавляя бег, но не опуская рук. Он начинает задыхаться: бегает он плохо и быстро устает.

Я-взрослый не понимаю, о чем он говорит, но я-ребенок поднимаю голову к небу, словно знаю, о чем жалеет друг. И вижу самолет – крохотную точку, оставляющую за собой белый хвост на светлом небе. И я-взрослый теперь тоже понимаю – вспоминаю. Когда мы были школьниками, каждое лето, гуляя вдвоем, загадывали, что когда-нибудь обязательно догоним и перегоним пассажирские судна в небе над Москвой. Не важно, куда они летят и откуда, поднимаются из аэропортов столицы или, наоборот, плывут мимо нее в другие города и страны. С земли кажется, что скорость самолета не такая высокая – гораздо быстрее проезжающий мимо троллейбус, который за пять секунд преодолел сорок метров, а самолет в небе за то же время продвинулся, кажется, лишь на пару сантиметров.

Вадик остановился у светофора, поднял лицо, глядя вслед удаляющемуся самолету, щурясь от солнечных лучей, и вздохнул. Я подбежал и встал рядом, приложил ладонь ко лбу козырьком и тоже провожал небесный транспорт.

Думаю, ясно, что за годы погони за самолетами мы ни разу не догнали ни один, что уж говорить о том, чтобы перегнать. Порой такое близкое и доступное кажется таким далеким и несбыточным. Но нам было весело. Едва найдя в небе самолет, мы расправляли руки-крылья. Я, словно капитан, обращался к несуществующим пассажирам наших с Вадиком фантазийных самолетов: мол, уважаемые, в небе над Москвой замечено дружественное судно, которое летит на Южный полюс в гости к пингвинам, и нам предстоит его догнать и перегнать, потому что наши с Вадиком самолеты везут подарки для южных птиц и украшения для антарктических льдов, чтобы успеть украсить Полюс до приезда вышеназванных пассажиров. Каждый раз мы с Вадиком верили и загадывали: пусть хотя бы один-единственный раз нам повезет и мы обгоним самолет в небе! Но раз за разом, лето за летом пассажиры пролетающих над Москвой кораблей прибывали на Южный полюс первее нас и праздновали дружественный союз человека и пингвина без ярких ленточек и завернутых в разноцветные упаковки подарков. Мы с другом грустили, но недолго, поскольку, возвращаясь домой после пробежки, придумывали, перебивая друг друга, какие приключения ждали приезжих гостей на холодном континенте, а пингвины им помогали и выручали из сложных и забавных ситуаций.

Как же тогда было весело. Никаких взрослых проблем и тревог. Никаких забот. Только самолеты, солнце и пингвины, которые, собравшись стайками во льдах далекой Антарктиды, задирают головы вверх и водят клювами в поисках железных птиц в небе.

Внезапно я слышу далекий гул, похожий на отзвуки взрывной волны, и смотрю вверх. В небе появилось второе ослепительно яркое солнце. Огромный бело-лимонный шар, обрамленный красным кольцом, увеличивался с каждой секундой. Я вдруг понял, что это не новое светило. Это взорвался самолет, за которым мы бежали.

Ноги подкосились. Силы вдруг вытекли из меня, я не мог стоять. Я упал на тротуар и закрыл глаза. Но почувствовал под собой не мягкий, подплавленный из-за жары асфальт, а грубый деревянный настил.