Диско 2000

Постепенно Рэнди выработал по-настоящему злобную стратегию поедания Cap'n Crunch'а, стратегию, которая базируется на использовании самых смертоносных характеристик катышков таким образом, чтобы эти свойства взаимодополнялись. Сами по себе катышки имеют подушечкообразную форму с небольшими бороздками, что Рэнди всегда напоминает пиратский сундук с добычей или что-то в этом роде. Так вот, с хлопьями в форме хлопьев стратегия Рэнди никогда не сработает, но, опять же, Cap'n Crunch никогда не будут производить в форме хлопьев, потому что тогда у них будет большая площадь поверхности, что является убийственным сумасшествием, — это должно было быть совершенно очевидно для разработчиков на General Mills, так как в такой конфигурации их продукция после погружения в молоко просуществует ровно столько, сколько засунутая в раскаленную духовку снежинка. Нет. Им надо было найти форму с минимальной поверхностью. В идеале это сфера, — поэтому здоровые хлопья в большинстве случаев имеют форму хлопьев, а засахаренные в основном круглые. И в качестве компромисса между сферой, которую нам навязывает евклидова геометрия, и любыми формами, наводящими на мысль о затонувших сокровищах, к которым, вероятно, стремились хлопьевые эстеты, была принята сложно классифицируемая форма бороздчатой подушки. И здесь для целей Рэнди важно только то, что отдельные катушки Cap'n Crunch'а в очень отдаленном сравнении имеют форму, близкую к коренным зубам. Стратегия заключается в том, чтобы катушки Cap'n Crunch'а молоть друг о друга в центре полости рта, сделать так, чтобы хлопья как бы сами себя жевали, почти как камни в гранильной камере, и сводить до минимума контакт с небом и деснами, потому что этот контакт будет кровавым, насильственным и болезненным. Точно так же, как и с высококлассными бальными танцами, устные объяснения (и точно такой же сидячий просмотр видеокассет) здесь и заканчиваются, потому что потом тело должно само научиться.

К тому времени, как Рэнди съел достаточное количество Cap'n Crunch'а (около трети двадцати пяти унцовой коробки) и достиг дна пивной бутылки, он убедил себя в том, что все танцы эта сплошная липа. К тому времени, когда он попадет в танцевальный зал, те, кто прислал ему приглашение, будут ожидать его с подленькой улыбкой на лице. Они сообщат ему, что все это было шуткой, пойдут с ним в бар, где его и благополучно уболтают.

Он надевает последние предметы своего костюма. К этому моменту приемлемы любые формы оттягивания, поэтому он проверяет факс. Он находит один факс от своего, специализирующего на алиментных делах, адвоката в Калифорнии и кладет бумагу в нагрудный карман пиджака, чтобы насладиться чтением стоя в пробке. Он съезжает на лифте вниз и ловит такси до Отеля Манила. Это (поездка в такси по Маниле) стало бы одним из самых запоминающихся воспоминаний всей его жизни, если бы она была первой, но так как все это происходило уже миллион раз, в его голове ничего не откладывается. Например, непосредственно под знаком НЕТ ПОВОРОТА, он видит две врезавшиеся друг в друга машины, но ничего не запоминает.

Роберт Энтон Уилсон

Часы Сальвадора Дали

Все системы функционируют. Номер Пять жив!

Номер Пять

Я — не Номер Шесть! Я — свободный человек!

Номер Шесть

Во время переписи один переписчик попытался меня сосчитать. Я съел его печень с гарниром из мексиканских бобов и запил стаканчиком «Амароне».

Ганнибал Лектор

Первое условие перспективы

Дай-ка мне фомку, Глория.

«Воинственные рокерши-борчихи против Ацтекской Человекообезьяны»

Хотя дублинцы утверждают, что жители Корка — это всего лишь уроженцы графства Керри, притворяющиеся людьми,[10] есть основания полагать, что жители Корка просто наибольшие ирландцы из всех ирландцев, иными словами — самые утонченные натуры на всей земле. Ведь именно в Корке присяжные однажды вынесли такой вердикт: «невиновен, если больше никогда не будет делать этого в нашем городе».

Часы на городской ратуше Корка имеют четыре циферблата. Все четыре, выражаясь в ирландском духе, надежны только в том, что верить им никогда нельзя. Иными словами, редко когда два из них показывают один и тот же час, не говоря уже о минутах. Местные жители прозвали их Четырьмя Лжецами.

Приезжий из какой-то экзотической и дикой страны — возможно, из Англии — однажды сказал: «Как это по-ирландски: сколько часов, столько и мнений!»

Житель Корка, услышав эту фразу, заметил: «А как же иначе, если бы все четыре показывали одно и то же время, то три оказались бы лишними!»

Вообще-то в Корке считают, что время придумали англичане, чтобы заставить человека работать больше, чем ему это полезно.