Дисконект. Отключи меня от сети

— Кому нужно травить артистов намеренно? Что мы не так сделали? Я понимаю, когда начинается хейт из-за реально грязных и нечистоплотных делишек. Но фабриковать это всё…? Зачем? — возмущённо спросил Дже, хотя я уже понимал к чему клонил Сай-ши.

— Мы слишком много себе позволили. Это и есть ответ. Однако, мы не в драме, а в реальной жизни. И зачастую такое может совершать и самый простой, но полный ненависти человек. Поэтому предположений слишком много, чтобы найти виновного.

Сонбэ поднялся, и снова задал свой вопрос:

— Подумайте хорошо, парни. Я даю вам неделю на принятие окончательного решения. Если всё продолжится так и дальше. Если травля не прекратится, меня могут посадить, чтобы уничтожить полностью и неугодное агентство, и его создателя. Мы всё больше становимся проблемой в глазах общества, а это значит лишь одно — чтобы устранить подобную проблему быстро, устранят меня, а потом и уничтожат вашу репутацию.

— Но как? За что? — Лео вскочил, а Сай-ши лишь горько усмехнулся со словами:

— Принуждение, сексуальное насилие, распространение запрещенных веществ, притоны и проституция. За эти годы я видел столько, что уверен, способ найдется, Лео. Поэтому пока вы не потеряли всё, подумайте хорошо ещё раз.

Мы поднялись, но не успели и слова проронить, как наставник взял свою куртку и, надев снова маску, вышел со своими людьми прочь.

Не знаю, что им двигало в этот момент, но стало ясно сразу, что он боится не за себя. Сонбэ пожирает чувство вины.

— Он взял всё на себя… — прошептал Дже и выругался.

— И вероятно он и за решетку сядет, лишь бы нас никто не трогал и оставил в покое, — подхватил за братом Лео, и прямо упал обратно на стул, закрыв лицо руками.

— У него трое детей, как он собирается их бросить? Ради чего? Ради нас? Он что спятил? — продолжал причитать брат, раскачиваясь на стуле, пока Дже молча сел обратно на диван.

"Не понимаю… Один чуть не умер из-за любви к бабе! Второй, решил повесить всё на себя, и бросить семью, ради чужих по-факту людей… Не пойму и не приму такого безумия никогда!" — я сжал руку в кулак, и мне стало противно.

Всю жизнь я рос в семье, где, как мантру, внушали холодные чувства. Учили отбрасывать любые эмоции и привязанности. В мире бизнеса и больших денег нет места слабым, и я впитал это фактически с материнским молоком.

Отец и мать хоть и относились ко мне и родным братьям тепло, но в семье Чон Шика всегда действовали законы бизнеса: давать и брать, но не доверять при этом никому! Даже самым близким людям.

Однако истина была не далеко от нас. И кто бы ни был этот Слепой, не он стал причиной того, что происходило вокруг. Я хорошо это понимал. Причиной были мы сами. Те, кто позволил говорить подобное о себе и считать, что наша жизнь чья-то собственность.

Равно как это решили за меня и родители. Ведь вскоре я понял, что Тиен действительно может не принадлежать себе самому. В принципе, подозревая что так и случится, я был готов к тому, что мне подберут жену по статусу.

Не смотря на то, что я был айдолом помолвки в семьях богачей это не такая уж и редкость. Что собственно и произошло. Потому, когда я получил звонок от отца с просьбой приехать домой на ужин, ничуть не удивился, когда мне представили её — мою будущую супругу.

Никогда не понимал, в чем толк заводить настоящие семьи, в тех кругах, где рос я. Нет, механизм передачи активов от одного владельца компании, своему наследнику — это непреложное правило ведения бизнеса. Но не я был старшим в семье.

Однако из-за положения моего агентства и в целом ситуации, которая сложилась вокруг артистов, мои родители нашли это удачным временем для того, чтобы наконец, остепенить меня и привязать к семье намертво.

Автомобиль мягко остановился на подъездной дорожке у вереницы ханоков, а на ступенях у входа уже ждала прислуга — дворецкий и несколько слуг. Странным образом во мне это вызвало отвращение. Вероятно, потому что я устал после двенадцати часовой съёмки в рекламе, и от того что ночевал не в апатах, а в больнице рядом с Шином.

— Господин! Рады видеть вас снова дома! — мужчина небольшого роста, одетый в обычный серый свитер и такого же цвета брюки, тепло улыбнулся и поклонился.

За ним тоже самое проделали две гувернантки, которые вероятно видели меня впервые в жизни. Ведь дома я не появлялся почти полгода, и связано это конечно с работой, которой у меня вскоре может и не быть.

— Анъён, дворецкий Ван, — я улыбнулся мужчине в ответ, и прошел мимо, на ходу расстёгивая чёрное пальто и снимая солнцезащитные очки.

К тому моменту, как вошёл в центральный ханок, находящийся за несколькими террасами и открытым двором, успел присмотреться к тому, что изменилось в доме.

Подобное вызвано всего лишь обычным любопытством, ведь устои своей семьи я помнил итак слишком хорошо. Потому не удивился, когда войдя в столовую, застал там новые действующие лица.