Диспетчер атаки

Равнина с четкими силуэтами далеких гор. Два ряда автомобилей, двигающихся навстречу друг другу, одинакового серо-стального цвета, но разных классов и типов, от городских минивэнов до дальнобойных траков и рейсовых междугородных автобусов. Сорок марок Mercedes двигались навстречу друг другу посреди плоской бесконечности. Встретившись посередине, они перестроились в колонну и начали движение по замкнутой траектории. Сначала круг, потом восьмерки, потом одна из петель восьмерки стала уменьшаться и восьмерка стала опять кругом. Славик закрыл глаза, а когда открыл — на черном фоне сияло лого Mercedes. Реклама закончилась, и по экрану терминала опять пошли новости о наводнении в Красноярском крае. Грязно-желтая вода поверх крыш, на которых сидят по большей части люди пожилого возраста с пожитками, которые удалось вытянуть наверх. Некоторые из мужчин держали в руках ружья. Вечерело, и мародеры приходили по воде.

Катя тоже смотрела на экран.

— Переключи…

— Хорошо… Договориться с личем, да? Ты знаешь, что я думаю? Я думаю, что лич пришел не для того, чтобы наказывать меня за проказы с кластером. Он пришел за треком. Ему, нет — им, им нужен кластер. И… договариваться с ними бесполезно. Ты не знаешь, кто они такие. Не такие, как мы… совсем не такие. Нельзя договориться с фонарным столбом, чтобы он не отбрасывал тень в летний полдень. Понимаешь? Нельзя!. Ты понимаешь меня?.. — Он сказал это почти шепотом.

Катя встала с кресла и подсела к нему. Ее еще влажные руки обняли его за голову.

— Да, маленький, я тебя понимаю. Что гейткиперы могут сделать с тобой? Убить?

Он продолжал смотреть на экран.

— Ничего ты не понимаешь, — сказал он и обнял ее.

Он уткнулся ей в грудь и тяжело задышал, потом по его телу пробежала дрожь. Катя знала эту привычку и силой оторвала его от себя.

— Ну что такое? Как ты себя ведешь? Напугал меня своими гейткиперами до полусмерти, а теперь хихикаешь?

Он отдышался.

— …ха, хм… ага… Но Кать, насчет самолета — это не шутка. Надо улетать, чем дольше мы сидим здесь, тем больше у нас шансов облажаться. В Штатах у гейткиперов слабые позиции. По крайней мере на местных магистралях им развернуться не дают. Так что карету мне, карету. Милая, сделай то, что я просил, хорошо? Сделаешь?

— Сделаю, сделаю. Хорошо.

— Завтра же. Хорошо?

— Хорошо, — совсем тихо сказала она.

На экране мигал курсор. Логотип центральноевропейского консорциума GK вращался вокруг своей оси, а под ним светились поля, где можно было пробить логин и коды доступа к проводникам Кибернетического Глобуса, которые могли найти любую нужную информацию.

«Везде они». Славик опять начал жать на кнопки. Остервенело, даже не всматриваясь в то, что показывают на экране.

Катя не видела этого, взяла стакан и налила туда немного сока. Придерживая за полы халат, она перебралась на кровать рядом с креслом.

— Дай сюда, ты всегда такую чушь смотришь.

— Отстань…

— Да, вместо того чтобы чем-то более полезным заниматься, ты часами валяешься и смотришь этот дурной ящик.

— Слушай, может, ты перестанешь мне указывать, что я должен, а чего не должен делать?!

Славик вскочил с кресла и отдал ей пульт.

— Ты куда?

— Отлить! Может, мне еще на это разрешения испрашивать?!

Катя взяла пульт и стала серфить по каналам.

Он вернулся то ли надутый, то ли серьезный. Эти резкие перемены настроения уже не были неожиданными, как раньше. Как-то она даже сильно обиделась на него в ответ, но поняла, что надо быть умнее и терпеливее. Его глупая выходка со взломом банкомата в Пильзене. Банкомат стоял на улице, а они сидели в кафе напротив. Он взломал его, пересек улицу и взял деньги. А через несколько минут в кафе зашли два полицейских. Она сказала ему тогда, что он глупый мальчишка, и он обиделся. Чем дальше, тем эти перепады становились чаще и скоротечнее. Когда он выходил на очередную операцию, Катя вообще предпочитала уезжать, мотивируя это тем, что у нее тоже есть дела. Те две-три недели, когда он проворачивал очередное дело на Магистрали, делали его еще более дерганым и невыносимым. Потом он неделю ходил как в воду опущенный и только его кластер, работа над проектом для «Гаваней», ослаблял это напряжение.

— Ну ладно, не дуйся… Иди сюда. — Она положила пульт на теплое коричневое одеяло, лежавшее на кровати.

Славик изменил выражение лица и как бы нехотя перебрался к ней.

Они лежали на кровати, а монитор терминала переливался праздничными оттенками слайд-шоу музыкального канала TVM-Grammy+. У Кати тоже был стакан, но без водки, только сок. Она запахнула халат и надела толстые шерстяные носки.

— Слав, а что было тогда у гейткиперских бустеров? Ты никогда особо не рассказывал о том, что там было.

— А ты никогда особо не спрашивала.

— Ты не любишь говорить на эту тему.

— Это был кризисный период в моей жизни. О чем вспоминать? О своей слабости.

— А личи? Что в них такого? Что-то вроде тайной полиции гейткиперов?

— Чушь это все. Никакая они не тайная полиция.

— А кто?

— Да какая разница?