Дитя Дьявола

Усаживаясь в предложенное кресло, журналист с усмешкой вспомнил, какое удивление вызвала на работе его просьба подготовить необходимые бумаги. А когда вскрылось, для чего именно они нужны, коллеги на Михаэля смотрели, как на умалишённого. Молодой парень, не успев приехать в новый город и устроиться на работу, начинает удочерять девочку, о существовании которой пару дней назад даже и не знал. Весьма странно, если говорить официально. Ещё долго вся контора шепталась за спиной, порождая всё новые слухи. Кое-кто даже предположил, что Михаэль приехал за своим родным ребёнком, которого бросил после его рождения. А направление в их контору с предыдущего места работы – всего лишь отвлекающий маневр. Причем, самое интересное, никто из сотрудников не задумался, о том, для чего этот хитрый отвлекающий маневр вообще нужен, и что мешало потенциальному кровному отцу попросту приехать и забрать своё дитя.

Забавно было наблюдать за всеми выдуманными домыслами и предположениями. У Михаэля даже настроение поднялось, однако, ближе к вечеру, когда он встретился взглядом с удивленной, ошарашенной внезапной новостью Анжеликой, расположение духа скатилась к подошве ботинок. Девушка при этом ничего не сказала, не спросила и в будущем старалась всячески избегать встреч с журналистом. И её легко можно понять! Да и ни каких слов оправданий, уместных объяснений Михаэль так и не смог отыскать, потому тоже не искал с ней общения.

– Мистер Майер, можете войти, – Выйдя из кабинета директрисы, женщина приоткрыла дверь, приглашая посетителя.

Михаэль вздохнул, отгоняя воспоминания и, быстро поднявшись, уверенно вошёл в кабинет.

– Благодарю, – Похоже, он двигался несколько стремительнее, чем следовало в данной ситуации. Женщина едва заметно скривилась, и, пропустив его внутрь, закрыла за собой дверь.

– Добрый день, – вежливо поздоровался парень, оставшись наедине с директрисой.– Вот, я собрал все бумаги.

Михаэль аккуратно положил папку на стол.

– Здравствуйте, мистер Майер. Садитесь. – Мадам Джонс сразу открыла папку, рассматривая документы. – Вы так и не признаетесь, с чего вдруг решили стать приёмным отцом?

В предыдущий раз мадам директор так же строго интересовалась этим вопросом, намекая на молодость потенциального отца, и тонко надавливая на его неопытность в воспитательном поприще. Напоминала также, что детей чаще отдают паре супругов, а не одному, одинокому родителю. Предлагала подумать некоторое время, подождать. Михаэль, не ожидавший такого напора, тогда наплёл много разного, суть которого свелась к тому, что девочка Кэрри ему чрезвычайно приглянулась. А потом, устав оправдываться, сам пошёл в наступление, недовольно потребовав точного ответа: «Почему ему не позволяют удочерить девочку?» Директриса пошла на попятную, сказав, что никаких препятствий в данном деле не видит, однако, потребовала собрать весьма много разных документов. Михаэль подозревал, что слишком много, но спорить не стал. И лишь позже сообразил, что приюту, и в частности директрисе, возможно, не выгодно, когда сиротки обретают своих приёмных родителей. Ведь на содержание каждого ребёнка, приют получает определённую, весьма желанную, сумму денег. А если всех детей заберут в семьи? Приют станет никому не нужным…

– Здесь нет никакой тайны. И мой ответ не изменился. Я хочу заботиться об этой прекрасной девочке. И я имею на это право.

– Не стоит ругаться, – спокойным холодным голосом сказала Джонс. – Никто вас не отговаривает. Мы всегда рады, когда детишки обретают полноценную семью.

Глядя в лицо собеседницы, журналист про себя отметил, как сильно «радуется» глава сиротского дома. С подобной мимикой всеобщего отчуждения и легкого недовольства, в самый раз только похороны посещать… Собственные, желательно. А ещё это специальное ударение на «полноценную» семью, довольно заметный укол.

– Все бумаги на месте, – подвела итог женщина. – Через пару дней будут готовы последние документы. А сейчас вы можете забрать Кэрри домой. Официально.

На последнем слове директриса сделала заметное ударение: очередная насмешка в адрес парня. Дело в том, что после подачи заявления на удочерение, девочка, ни в какую не желала оставаться ночевать в приюте. Слёзы ребёнка и уговоры кандидата в отцы победили строгие правила приюта. И Кэрри оставалась в приюте только в дневное время. Опять же формально, а фактически, даже днём частенько находилась у отца.

– Спасибо. Наконец-то! – приходилось играть роль радостного отца.

– Постойте! – Мадам Джонс остановила немца, встававшего со стула. – Не хотите ли усыновить и Алекса?

– Алекса?

– Брата Кэрри, – с неудовольствием объяснила директриса. – Ну и память у вас, Майер!

Конечно, журналист знал, что у Кэрри имеется брат. Он сам читал в досье. Но в свете последних событий как-то совершенно позабыл об этом. Точнее, просто и не думал вовсе.

– А надо? – потерянно спросил он.

Похоже, даже непробиваемая директриса удивилась.

– Вы меня спрашиваете? Мне-то откуда знать, что вам нужно?