Дитя леса

Пятно крови на снегу по форме напоминает сердце. Маленькое, тёмно-алое. Больше всего на свете я хочу, чтобы оно начало биться. Желание такое сильное, что я стискиваю зубы и сжимаю кулаки, но ничего не происходит. Только темнота сгущается вокруг.

Нужно встать и идти. В ночь, в холод. Туда, где мёрзлая земля и торчащие из неё чёрные осиновые колья. Почему так тяжело? Что-то оттягивает руки за спиной, но я боюсь оглянуться, посмотреть назад. Каждый шаг даётся с трудом. Ступни скользят по тонкой корочке льда, сердце набатом бьётся в ушах.

Тропинка заканчивается. Я падаю ничком, расслабляю руки. Облегчение и утрата. И тут налетает ветер. Швыряет в лицо колючий снег, обжигает кожу. Я слышу гром. Но ведь зимой не бывает грозы! Адский гул повторяется снова, раскалывая мою голову на части. Я различаю в нём человеческий хохот.

Это отец смеётся надо мной. Его голос обрушивается с небес, расплющивая меня, впечатывая в землю. Беспощадный, оглушительный. Я с трудом поворачиваю голову вправо, смотрю на свою руку и вижу, как она покрывается пушистой изморозью. Через секунду я вся превращаюсь в кусок льда.

Резкий вдох. Воздух привычно вошёл в лёгкие. Мне стало тепло. Я открыла глаза, но не сразу сумела избавиться от жуткого ощущения, пережитого во сне. «Сон в ночь, ночь прочь», – прошептала я, как учила мама, когда мне снились кошмары.

За окном только рассвело. Я привыкла просыпаться вместе с солнцем, и несмотря на пережитое вчера чувствовала себя вполне сносно. Сердце тревожно трепыхнулось, когда я вспомнила, что так и не познакомилась с тётей. Что она скажет, обнаружив в доме незнакомую девушку? Нужно привести себя в порядок и приготовиться к разговору.

Причесав волосы руками, я переплела косу, одёрнула рубашку и прошмыгнула в туалет. В квартире стояла тишина раннего утра. И отвратительно пахло. Я поблагодарила себя за смекалку, когда смогла воспользоваться унитазом, не наделав шума и не оставив следов. В ванной умылась холодной водой, улыбнулась в зеркало, и жизнь показалась не такой уж ужасной. На цыпочках зашла в гостиную. Там царил кошмарный беспорядок. Мама бы убила за такое!

Я начала тихонько убираться. Отнесла грязные бокалы и тарелки на кухню, собрала пустые бутылки и расставила их аккуратным рядком в коридоре возле двери. Куда они девают столько мусора? Уму непостижимо! Обследовав каждый шкафчик, я нашла помойное ведро и покидала туда огрызки колбасы, шкурки апельсинов, пробки от шампанского. Вот только не знала, что делать с остатками засохшего хлеба – у нас никогда не оставалось лишнего, поэтому я просто завернула корочки в вафельное полотенце и положила на стол. Пришёл черёд мыть посуду. Какое же это наслаждение, когда вода – и холодная, и горячая – течёт из одного крана! А металлическая раковина, когда я отмыла её от жира, заблестела почти как зеркало.

– Что за чёрт?!

Я вздрогнула от неожиданного окрика. Развернулась и увидела на пороге кухни Инессу.

– Доброе утро, – только и смогла сказать я.

Тётя зашла и рухнула на стул. Сегодня она выглядела не так, как вчера: глаза потухли, под ними набрякли мешки, кожа приобрела землистый оттенок.

– Ты кто такая? А… Очередная Егорова пассия? Какого хрена ты тут делаешь? Господи, башка раскалывается…

– Я не пассия. Мы только вчера познакомились. Чем вам помочь?

– Чай завари. Зелёный. Да покрепче.

Я схватила чайник, наполнила его и поставила на плиту, одновременно пытаясь понять, как она включается.

– Ты перепила, что ли? – Тётя встала, резко вырвала его из моих рук, водрузила на круглую подставку и щёлкнула кнопкой. Потом достала из выдвижного ящика таблетку, закинула в рот и запила водой из-под крана.

Ну вот, я уже совершила ошибку. У меня затряслись руки. Пока не поздно, нужно сказать правду.

– Я ваша племянница. Дочь Маргариты Васнецовой. Меня зовут Олеся.

Она вернулась на стул, обхватила голову руками и застонала:

– Да что ж такое? Ты совсем…

Прервалась на полуслове и уставилась на меня так, как будто в первый раз увидела. Во взгляде промелькнул страх. Я села за стол напротив и посмотрела ей в глаза. Время остановилось. От этого момента зависело всё: или я останусь здесь, или меня выгонят на улицу.

– Твою ж мать, – наконец выдохнула Инесса. – Если это не белая горячка, то ты реально её дочь. Я ещё вчера подумала: кого ты мне напоминаешь? Но как?

– Родители ушли жить в лес. Наверное, вы это знаете. Они поселились недалеко от Белокурихи, в Алтайском крае. Построили дом, завели хозяйство. Там я родилась и выросла. В этом году мне исполнилось восемнадцать, и я ушла. То есть сбежала. Хотела найти бабушку и дедушку. Но старушка на лавочке сказала, что они умерли, так что вы – моя единственная родня.

Чайник вскипел, но тётя забыла про него. Она встала, подтащила табуретку к шкафу, залезла на неё и, пошарив на верхней полке, достала бутылку из тёмно-зелёного стекла.

– Пивом тут не обойдёшься.