Читаем Дитя пламени полностью

— Я умираю, — прошептала Лиат в тишину.

Как еще могла она объяснить то спокойствие и чувство облегчения, окутавшие ее с тех пор, как она прибыла в страну Аои? Быть может, она просто потеряла восприимчивость ко всему. Гораздо легче не замечать чего-то, чем противостоять всем событиям, что привели ее в это место. Неужели ее сердце превратилось в камень, как у Анны, которая сказала: «Мы не можем позволить, чтобы на наши решения влияла любовь или ненависть»? Этими словами Анна оправдала убийство своего мужа. Не было никакого безликого врага, что вызвал духов воздуха и направил их убить Бернарда. Его собственная жена, мать его ребенка, сделала это.

Анна предала отца, и она же предала Лиат, но не тем, что убила его безжалостно, без раскаяния и угрызений совести, а тем, что ожидала от Лиат такого же поведения.

Но разве Лиат не покинула своего мужа и ребенка? Она не переступила через пылающий камень своей силы воли, но здесь, на земле Аои, у нее был выбор: остаться и учиться у старого колдуна или вернуться к Сангланту и Блессинг!

Разве она сама не позволила рассудительности взять верх над привязанностью? Разве не предпочла она знания любви? Разве легко было так поступить?

— Ни Санглант, ни кто-либо другой не будет нуждаться во мне, пока я не овладею до конца собственной силой, — пробормотала она. — Я не могу отомстить за отца, не узнав, кто я на самом деле.

Ее слова, подхваченные воздушными потоками, растворились, подобно призракам, в мрачной тишине охваченной засухой земли. Даже та ярость, которую она взращивала в себе по отношению к Анне с тех пор, как узнала правду про смерть отца, казалась безжизненной и заледеневшей, словно уродливая глиняная статуя.

Тяжело вздохнув, Лиат продолжила свой путь.

Водный поток когда-то был небольшой рекой. Лиат перешла через речные валуны, покрытые белым налетом иссушенной водной пены, пока не оказалась около узкого канала — вот все, что осталось от некогда широкой реки. Вода сочилась тонкой струйкой между камнями, стекала вниз с возвышенности, поблескивая за редко стоящими деревьями. Лиат присела и наполнила свой опустевший кувшин, аккуратно закупорив его: в этих землях вода была на вес золота.

Крепко прижимая наполненный сосуд к левой ноге, она ловко стала перепрыгивать с камня на камень, пока не перебралась на другую сторону водного потока. Речные водоросли застыли на камнях в замысловатых узорах, словно неведомый художник провел по ним зеленой краской, пытаясь припомнить увиденное им во сне. Трава покрывала прежнее русло реки, но даже здесь она была бурой от палящего солнца. Поднявшись на крутой склон, Лиат оказалась на развилке: тропинка, бегущая направо, проходила через заросли каштана, которые охватывали весь берег, за ними виднелась возвышенность с обрывистыми спусками; тропинка, ведущая налево, пролегала через пышно разросшуюся луговину, раскинувшуюся в низине и усыпанную цветами поразительной красоты: лаванда, желтая рута, кроваво-красные маки, изящные левкои, массивные пионы, бледные дикие розы, яркие ноготки, множество ирисов, словно живая радуга, переплетались с рассыпанными повсюду ярко-голубыми цветами льна.

Эта тропа из цветов поднималась из реки, подобно мечте, нежданная, внезапная и безмолвно прекрасная на этих землях, окутанных в коричневые и золотые тона. Трудно было не задержаться в этом оазисе цветов, и Лиат остановилась на некоторое время, завороженная прекрасным видом, но вскоре продолжила свой путь.

Притягивающая взгляд луговина внезапно закончилась, превратившись вновь в одиноко стоящие сосны, разбросанные то там, то здесь по склону холма. Засуха и тут уже вступила в свои права, превратив некогда густой лес в пустошь, поросшую вереском и травами. На вершине холма

виднелась насыпь из обработанных камней, прежде бывшая смотровой башней. Лиат взобралась на самый высокий, но безопасный уступ, обхватила руками каменную глыбу, стараясь не упасть, и стала всматриваться в даль, оглядывая раскинувшиеся вокруг земли.

Склон холма обрывался и круто уходил вниз, будто когда-то из смотровой башни открывался вид на бескрайнюю равнину, но сейчас внизу расстилался густой туман, все закрывая собой.

По словам старого колдуна, здесь проходила внешняя граница земель, за которой больше не было жизни. Лиат долго вглядывалась в стелющийся туман. Высоко над головой синее небо было скрыто плотными белыми облаками, отделяющими небесную высь от опаленной и иссушенной зноем земли.

Тишина, подступающая со всех сторон, неумолимо давила на Лиат. Здесь, на краю мира, не слышно было даже пения птиц, лишь одинокое потрескивание сверчка. Казалось, будто земля медленно теряла все свои соки, будто ее сердце и душа растворялись в небытии. Словно ее собственное сердце.

Перейти на страницу:

Похожие книги