Дитя в небе

– Потому, Уэбер, что мы с тобой слишком сводим друг друга с ума. Я и так свожу себя с ума собственной нервозностью и странностями. Мы лишь раздуваем друг в друге пламя. Пока все в порядке– более того, прекрасно! – но ведь это только начало. В начале любви люди следят за тем, чтобы от них всегда приятно пахло, и стараются как можно лучше себя вести. Но что происходит потом, когда одному с первого взгляда становится ясно, что у другого дерьмовое настроение и ничего с этим не поделаешь? Или лучший способ отомстить – это трехдневное молчание? Именно так мы с тобой и поступали бы друг с другом. Мы бы слишком подолгу дулись и были нетерпимы друг к другу даже в тех случаях, когда в душе и не желали бы этого. Мы слишком похожи, Уэбер. Но больше всего свожу себя с ума я сама. И что будет, когда в одной постели окажутся либо две меня, либо два тебя? Ну разумеется, наша любовь будет великолепна, и наш разговор будет лучшим в мире, но ведь, кроме всего прочего, нам еще и отлично известны самые уязвимые места друг друга, как мастерам карате. Все самые опасные точки. Надави на одну, и человек через секунду умрет. Надави на другую, и ты попросту уничтожишь самолюбие партнера.

Дэнни дает мне мир. И мир этот вовсе не скучный. Мы уравновешиваем друг друга. Разве это не то, чем нам и следует заниматься – искать равновесие?

– Откуда ты все это знаешь, даже не попробовав?

– Я просто боюсь, что мне слишком понравится жить с тобой, и я чересчур поздно пойму, какой ужасной ошибкой была даже попытка.

– Звучит довольно трусливо.

– Чувствовать себя в безопасности и быть любимой вовсе не трусость. Пойми, Уэбер, мы бы, конечно, любили друг друга, но никогда не чувствовали бы себя в безопасности. Мы бы постоянно перебрасывали друг друга с трапеции на трапецию без страховочной сетки. Все это хорошо, пока ты молод, и тебе нечего терять, кроме сердца, но, становясь старше и начиная понимать, что твое сердце всего лишь часть целого, ты наконец отшатываешься и говоришь, что предпочитаешь иметь семью, а не питаться несбыточными мечтами о счастье. Лучше я буду лежать на земле и смотреть на звезды, чем пытаться долететь до них, зная, насколько мало у меня шансов туда добраться.

– Думаешь, у нас все же мог бы быть шанс?

– Конечно. Но очень маленький, и, к тому же, я больше не желаю играть в азартные игры. Сейчас у меня хороший муж, ребенок и никаких невзгод. Что же, по-твоему, я должна бросить все эти фишки на кон в надежде сорвать банк? Часто ли его срывают? Много ли людей отходит от стола богатыми?

Этого разговора в ее книге нет, но я помню его так отчетливо, потому что именно в эту ночь мне приснился мой первый сон о Рондуа.

Что такое Рондуа? Представьте себе мировосприятие и жизненный опыт шести– или семилетнего ребенка, попавшего в магазин игрушек. Туда, где полно плюшевых зверей, больших и всеохватывающих, как небоскребы, где хочется посмотреть и потрогать буквально все, пусть даже пугающее или отталкивающее. Вот это и есть Рондуа. Место, где к вам возвращаются все ваши мечты, знакомые существа и ситуации, которые вас помнят (да-да, в Рондуа ситуации тоже могут вас помнить), с тем, чтобы проведать вас, дать совет или просто удивить. Но это лишь часть. Там вы не только встречались со знакомыми вещами, но и с целым миром, где расхожей валютой являются новые чудеса и неожиданности и где нет места определенности.

Людям все время снятся разные странные места, но в данном случае нам с Каллен Джеймс почему-то снились одни и те же картины, мы видели одни и те же удивительные ландшафты и встречались с одними и теми же созданиями, и, таким образом, на следующий день имели возможность обмениваться записями и рисовать карты.

Что это значило и почему так случилось? Я очень нервничал и спрашивал об этом множество людей, но самое правдоподобное объяснение прозвучало из уст Венаска, шамана Фила и нашего бывшего соседа – того, что со свиньей. Единственным доказательством могущества старика была беспредельная вера в него Стрейхорна, что никак не умаляло моего скептицизма. Но когда сны о Рондуа стали сниться все чаще и чаще, я подумал, что если спрошу его, особого вреда не будет.

– Вы слышали анекдот про термос? Группа ученых опрашивает людей, выясняя, что они считают величайшим изобретением человечества. Кто-то, естественно, называет колесо, кто-то – самолет, кто-то – азбуку… а один вдруг возьми да и скажи: «Термос».

– Термос!

Как же так?

Парень и говорит: «Понимаете, зимой, когда на улице минус десять, я наливаю в термос горячий бульон и отправляюсь на футбол. Через два часа на улице все такой же адский холод, а когда я открываю термос, в нем горячий суп. Правильно?

Ну вот. Потом, в разгар лета, когда на улице сорок, я наполняю тот же термос ледяным лимонадом.

Через два часа я уже умираю от жары, открываю его, а в нем все такой же ледяной лимонад. А теперь вы ответьте мне на один вопрос: «Откуда он знает?» Венаск зачерпнул пригоршню «эм-энд-эмз» и предложил их свинье.

– Я что-то не вижу аналогии.