Дитте – дитя человеческое

Не пришлось Сорочьему Гнезду с его угодьями расцвести новым цветом и на этот раз. Роковое стечение обстоятельств определило ход событий. Вместо того чтобы взять заступ и начать рыть канавы, Йоханнесу вздумалось прокатиться с братом за селедками. На одном из крестьянских дворов, куда они заехали, сбывая селедки, валялся возле дверей коровника мертворожденный теленок. Йоханнес сразу заметил его, соскочил и подошел поближе.

— Куда вы его денете? — спросил он работника, трогая ногой теленка.

— Известно, в землю зароем! — ответил тот.

— Разве у вас тут не продают палую скотину? — спросил Йоханнес брата, когда они снова тронулись в путь.

— Да кому же ее продашь? — удивился Ларс Петер.

— Отсталый же у вас народ! Право, я не прочь сделаться тут прасолом!

— И, чего доброго, скупать дохлую скотину? — усмехнулся Ларс Петер.

— Не то чтобы непременно дохлую, но и ею не след брезговать. Наш старик наживал, бывало, от десяти до пятнадцати крон на таком теленке.

— Я думал, мы с тобой по-настоящему возьмемся за землю.

— Возьмемся и за нее. Но на это понадобятся деньги! Твоя торговля только отнимала у тебя время, и ты запустил свою землю, а торговля скотом, знаешь ли, совсем другое дело. Тут при удаче и всю сотню в день зашибить можно. И если я буду выезжать хоть раз в неделю, то, уверяю тебя, мы прокормимся. Все остальные дни недели можем обрабатывать землю.

— Да, оно складно выходит на словах, — протянул Ларс Петер. — А торговая жилка у тебя, видно, есть?

— На этот счет будь спокоен. Я немало сотен заработал моему хозяину-мяснику.

— Но с чего же ты начнешь дело? — спросил Ларс Петер. — У меня скоплено всего с полсотни крон. Много ли скота на такую сумму купишь? Да и эти-то деньги я отложил на взнос налогов и процентов за аренду, так что их, собственно, и трогать нельзя.

— Только бы они попали мне в руки, — за остальное я ручаюсь, — самоуверенно заявил Йоханнес.

И через день он отправился в путь, положив в карман весь капитал Ларса Петера. Не легко было у Ларса Петера на сердце те два дня, что младший брат отсутствовал. Вдруг он попадет в дурную компанию и деньги у него выманят… или он проторгует их? Словом, долгим показалось Ларсу Петеру время ожидания. Но вот Йоханнес наконец вернулся, сидя в телеге, тщательно укрытой, и распевая во все горло. К задней грядке телеги привязана была старая, обреченная на убой кляча, еле передвигавшая ноги.

— Вот так жеребчика купил! — насмешливо крикнул ему Ларс Петер. — А что у тебя там под мешками и соломой?

Йоханнес въехал в ворота, запер их и тогда лишь раскрыл воз. В телеге лежал околевший теленок, подпорченная свиная туша и еще один чуть живой теленок, еле двигавший ушами. У него был понос. Все это Йоханнес купил у кого пришлось и даже не все деньги потратил, осталось на разживу]

— Это хорошо, но на кой черт тебе вся эта дохлятина? — с досадой сказал Ларс Петер.

— Увидишь! — И Йоханнес принялся бегать взад и вперед с невероятным проворством. При этом он и напевал, и насвистывал, и выкидывал разные смешные штуки. Обе половинки дверей сарая были распахнуты, а перед пролетом поставлен чурбан, служивший для колки дров. В пристройке Йоханнес высмотрел вмазанный в кирпичную печку большой котел, живо подкинул под него соломы и зажег ее, чтобы узнать — хороша ли тяга. Дети стояли и глядели на дядю, разинув рот, а Ларс Петер только головой качал, но предоставил брату полную волю.

Йоханнес ободрал дохлого теленка и распялил шкуру для просушки на внутренней стороне одной из дверей сарая. Затем пришла очередь больного теленка. Одним взмахом ножа Йоханнес спровадил его на тот свет, ободрал с него шкуру и распялил ее рядом с первой.

Он засадил Дитте и Кристиана промывать кишки. Им не особенно хотелось браться за это дело.

— Да вы, черт возьми, никогда не промывали, что ли, кишок?

— Промывали. Только не от дохлой скотины, — сказала Дитте.

— Как? У вас тут промывают кишки живой скотине?! Вот бы поглядеть!

Что было ответить на это? Пришлось взяться за дело. А Йоханнес тем временем подвел старую клячу к сараю и побежал за топором. Пробегая с пим по двору, он покрутил его в руке, подбросил в воздух и ловко поймал за топорище. Видимо, он был в отличном настроении.

«Кровь живодеров!» — морщась, думал Ларс Петер, занятый чем-то на гумне. То, что много лет было главным ремеслом в его роду, претило ему — особенно сейчас, когда это вторглось в Сорочье Гнездо, слишком живо напоминая ему детство в родном доме. «Теперь люди с полным правом будут называть нас живодерами», — с большим неудовольствием подумал он.

Йоханнес забежал в сарай за старым мешком.

— Ты чего куксишься, старина? — бросил он мимоходом.

Ларс Петер не успел откликнуться, как младший брат уже скрылся. Набросив кляче на голову мешок, он прицелился, взмахнул топором… послышался странный медленный хруст костей под мешком, и кляча с раздробленным черепом рухнула на землю. С минуту она лежала, дрыгая ногами и все дальше откидывая их, потом вытянулась на боку, глубоко вздохнула и околела. Дети стояли вокруг с окаменевшими лицами.