Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир

Есть мнение, что город Монета пришел в полный упадок после пожара на большом элеваторе в 1930-х годах. Я же считаю, что причиной послужило закрытие школы. В 1959 году дети Джипсонов стали ездить на автобусе за десять миль в Хартли, и тогда отец потерял интерес к борьбе за ферму. Наша земля не отличалась плодородием, и отец не мог позволить себе купить новые мощные машины. Он занялся бизнесом по продаже говядины, а потом стал продавать страховки. Три поколения Джипсонов были связаны с сельским хозяйством, но через два года после закрытия школы в Монете отец продал ферму соседу и целиком сосредоточился на страховом бизнесе. Ему была ненавистна его работа и противна тактика запугивания, которую приходилось применять к обнищавшим семьям. Он перестал работать коммивояжером в семенной фирме Кроу. Сосед, купивший нашу землю, снес дом, выкорчевал наши деревья и превратил все сто шестьдесят акров [около 0,65 кв. км. – Ред.] в сельхозугодья. Он засыпал даже ручей. Часто, проезжая мимо, я не узнаю этих мест. Начальные четыре фута [1,2 м. – Ред.] нашей грунтовой дороги – вот и все, что сохранилось от времен моего детства.

Теперь, если отъехать на пятнадцать миль [24 км. – Ред.] к западу от Спенсера, на обочине дороги можно увидеть указатель – «Монета». Поворот налево. Еще две мили до конца дороги, а дальше лишь пыльная колея, которая пролегла между полями. Города больше нет. Осталось, возможно, домов пятнадцать, половина из которых брошены. Ни одного производственного или торгового здания вы не встретите. Почти все такие строения в старой, деловой, части города, которые я помнила с детства, исчезли, и на их месте разбили кукурузные поля. Может быть, вы стоите на том месте, где раньше был универсальный магазин Монеты; здесь дети, как завороженные, замирали перед огромной стойкой, заваленной леденцами и свистульками. Теперь перед вами предстанет другая картина: остроконечные ножи культиватора, горы удобрений, из-под которых вытекают ядовитые струйки, и скопление кузнечиков, кормящихся на безлюдных просторах. Сохранились танцевальный зал и старый кабачок, но и эти строения разваливаются. Наверное, через пару лет и от них ничего не останется.

Школа Монеты по-прежнему стоит за старой изгородью, но между кирпичной кладкой здания уже пробивается растительность. Б'oльшая часть окон разбита. За минувшее десятилетие здание школы облюбовали козы. Они уродуют полы, объедают известку со стен, оставляя в них дыры, и козий запах чувствуется даже на расстоянии. Единственное, что сохранилось, – это встречи выпускников. Год спустя после закрытия школы в Монете ежегодные встречи по-прежнему собирали тысячу бывших школьников на том поле, где когда-то мы играли в бейсбол и в конце года устраивали пикники. Теперь на встречу приезжают около сотни бывших выпускников. В скором времени дорожный знак на шоссе 18 станет последней приметой города, которая указывает, что до дороги на Монету осталось всего две мили.

Глава 7

Гранд-авеню

Кризис 1980 года оказался очень тяжелым, но большинство жителей не верили, что Спенсер постигнет участь Монеты. Мы не верили, что город может сдаться, рассыпаться в тлен, исчезнуть, ведь всей своей историей он показывал стойкость и выносливость. Ни Спенсеру, ни его гражданам ничего не давалось даром. Все, что чем обладали, мы заработали.

Зарождению Спенсера способствовали мошеннические сделки. В 1850 году застройщик продал несколько крупных земельных участков у излучины реки Литл-Сиукс. Поселенцы надеялись увидеть здесь процветающий город, раскинувшийся в плодородной речной пойме, но этого не случилось. Здесь не оказалось ничего, кроме сонно текущей реки и единственной хижины, находившейся в четырех милях [около 6,4 км. – Ред.] отсюда. Город существовал лишь на бумаге.

Вопреки всему первые поселенцы решили здесь остаться. Вместо того чтобы перебраться в ближайший город, они создали общину на голом месте. Спенсер заявил о своем существовании в 1871 году; тогда община подала правительству петицию по поводу строительства железнодорожного вокзала; ждать пришлось без малого пятьдесят лет. В том же году Спенсер отвоевал место в законодательном собрании округа Клей у Петерсена, более крупного города, расположенного в тридцати милях [48 км. – Ред.] южнее. Спенсер был городом «синих воротничков»[3]. Жители были не в претензии и знали, что именно здесь, на Великих Равнинах, надо расширяться, модернизироваться и расти.

В июне 1873 года на окрестности налетела саранча. Она уничтожила кукурузу на корню, после чего принялась за созревающее зерно. В мае 1874 года саранча вернулась. Она появилась вновь в июле 1876 года, когда зерно начало наливаться восковой спелостью и на початках созрели шелковистые нити. В отчете, посвященном столетию нашей общины, опубликованном в «Ежегоднике Спенсера», в частности говорилось: «Саранча съедала колосья и принималась за кукурузу, пока та не падала на землю под собственной тяжестью. Это была настоящая катастрофа».