Дюн Великолепный и крошка Плю (СИ)

   Сначала из темноты переулка показалась странная процессия: не менее десятка широких крепких дубовых бочек, опасно кренясь и подскакивая на каждой кочке, с визгом и писком вкатилась на площадь. Визжали и пищали, разумеется, не бочки. Те как раз спокойно и сосредоточенно вертели колесами и не возмущались. Вскpикивали на каждой неровности зеленокожие и разноцветноволосые существа явно женского пола (мужчины так художественно вопить не умеют), которые в этих бочках сидели.

   Это были девицы! Обнаженные и симпатичные. Волосы длинные, синие, зеленые, фиолетовые. Груди маленькие, острые, мокрыми волосами чуть прикрытые. Талии тонкие, лица зеленовато-серые, глаза… вот глаза примечательные. Вернее, глаза-то обыкновенные, зеленые или голубые, а вот взгляды из этих глаз волшебно-сказочные, томно-завлекательные. Прямо неприкрыто заманительные. Вся мужская часть площади нервно сглотнула, а один мужик не выдержал, да как заголосит:

   - Русалки! Русалки! Наконец-то! – и приветственно замахал кружкой пива, обильно поливая соседей душистым напитком.

   - Это русалки? - удивилась Плю, никогда не видевшая у себя дома подобной диковины. – А почему они в бочках? Самозасаливаться будут, да? Селедку я люблю и семгу слабосоленую тоже, а вот соленых русалок ещё не пробовала.

   - И вряд ли попробуешь, - усмехнулся пер Дюн, разглядывая ладные фигурки водных дев, принимающих в этoт момент эротичные позы, - их не в качестве пищи используют. Они хороши для других нужд.

   Вновь прислушавшись к своим ощущениям, Дюн немного опечалился - вопреки своему намеку, он ощутил к зеленокожим красавицам не сексуальный интерес, а что-то весьма похожее на oтвращение, значит, силушка магунская возвращаться к нему по-прежнему не желала. Плю же, глядя на полуголых красоток испытывала совершенно иные чувства.

   - Какие же они красивые! - говорила она, любуясь фиолетовыми волосами ближайшей к ней русалки. - Хучику бы точно понравились. Надо расспросить, чем oни волосы красят и где приобрели такой очаровательный цвет лица. Я тоже хочу!

   Не откладывая общение в долгий ящик, Плю вскочила со своего места и побежала знакомиться. Внутренне содрoгнувшись от перспективы вновь увидеть напарницу в гриме, Дюн решил не оставлять ее без присмотра и поспешил за ней.

   - Ой, как вы здорово ездите! – легко завязала Плю беседу со слегка удивленной ее визитом русалкой. - А вы в озере живете, да? Прям в воде, что ли? А как вас зовут?

   - Да, в озере, - с важным видом кивнула фиолетовой головой томная дева, подарив подоспевшему перу кокетливый взгляд и всё на свете обещающую улыбку. – Меня зовут Ундя.

   Дюн ответил ей понимающим взглядом, о приближаться не стал, притормозив за спиной Плю. Его напарница в игре взглядов ничего не поняла, но инстинктивно встала между собеседницей и пером.

   - А почему ваше озеро называется «Любимое»? - поспешила она задать новый вопрос, делая вид, что не замечает попыток русалки объехать ее. - Вы его очень любите?

   - Нет, не мы, а местные жители - молвила русалка, поправляя прическу, и якобы ненароком сверкнула в сторону Дюна темно-зеленым соском. - Они очень любят топиться в нашем озере при всяких неприятностях и разбитых сердцах. Ты тоже заходи, если что. Буду рада.

   Плю торопливо отошла от нее, встала поближе к своему спутнику, и уже оттуда ответила гостеприимной русалке:

   - Я вас тоже приглашаю. В нхел-рабад. В нашей пустыне вас ждет горячий прием и… много соли.

   Обменявшись псевдо дружескими улыбками, девушки собиралиcь ещё поболтать о чем-нибудь таком же приятном, но не довелось. Их разговор был прерван новым странным звуком.

   Ух-хух-ух-хух… - зазвучало в темных уже ебесах, и небо взорвалось криком: - Эх, залётные!

   Дружный вздох прошелестел над площадью,и сотни голов бухальцев-объедальцев (а на праздник собрались обе деревни) устремились ввысь. И чего в этих взглядах было больше – восхищения или страха, Дюн не понял. В темноте небес он разглядел лишь темные силуэты: то ли люди, то ли гигантские летучие мыши.

   - Кто это? - спросил пер, инстинктивно привлекая к себе напарницу, уже чуть подрагивающую от страха.

   - Горгульи! – вскрикнула вдруг русалка Ундя и, включив свою моторизированную бочку, укатила к своим сородичам, сбивавшимся в перепугано-возмущенную стайку.

   И пугались водные девы не зря. Новые участники праздника, начавшие приземление, на первый взгляд выглядели довольно жутко. Если это были женщины,то весьма специфические, высокий рост и очертания тел (девяносто-девяносто-девяносто) заставляли в том сомневаться.

   - Вы не бойтесь! – сказал дядюшка Тамада, незаметно подошедший к Дюну и Плю. - Горгульи сейчас не опасны. Вот если бы вы попали к нам весной, то… весной они голодны до всего: и до мужиков, и до баб.

   - Как это? – спросил Дюн, отводя взгляд от необычного зрелища.

   - Баб они съедают, а мужиков… ну,тоже съедают, но не сразу.

   - Как же вы терпите такое соседство? - удивился магун.

   - А нам чего? - легкомысленно отмахнулся его собеседник. - Они же только пришлых глодают и этих, - довольно пpезрительный кивок в сторону возмущенно галдящих русалок, - нас не трогают и ладно.