Дюна

Описав крутую петлю, топтер, подняв пыль, плюхнулся в песок перед фрименами. Из него вынырнули пятеро, Хават успел заметить вокруг них легкое подрагивание щитов, отталкивающих пыль, угадать в их движениях жесткую уверенность сардаукаров.

– Эх-х! Снова эти дурацкие щиты, – прошептал фримен, что сидел рядом с Хаватом. Он поглядел на юг, где скал вокруг котловины не было.

– Это сардаукары, – шепнул Хават.

– Хорошо.

Сардаукары приближались к поджидавшей группе фрименов, охватывая их полукольцом. На обнаженных лезвиях поблескивало солнце. Фримены стояли тесно, явно не проявляя беспокойства. И вдруг песок там, где были обе группы, словно вскипел, из поднявшегося облака выбежали фримены – вот они уже у топтера, вот и в нем. Но там, где сошлись бойцы, на гребне дюны, пыль мешала видеть происходящее.

Наконец пыль улеглась. Стоять остались только фримены.

– Они оставили в топтере только троих, – сказал фримен, сидевший возле Хавата. – Удачно вышло, похоже, аппарат мы сумели захватить неповрежденным.

За спиной Хавата кто-то из его людей выдохнул:

– Ведь это были сардаукары!

– Ты заметил, как лихо они бились? – спросил фримен.

Хават глубоко вздохнул. Пахло раскаленной пылью, было жарко и сухо. Сухим же голосом, под стать всей этой суши, он ответил:

– Действительно здорово, на самом деле.

Захваченный топтер, резко взмахнув крыльями, взмыл вверх, по пологой дуге забирая на юг. Сложил на лету крылья.

«Значит, эти фримены умеют управляться и с топтерами», – подумал Хават.

На дальней дюне фримен замахал квадратным зеленым куском полотна: раз, другой.

– Летит еще один! – рявкнул фримен рядом с Хаватом. – Будьте наготове. Я надеюсь, что мы отправимся дальше без новых неудобств.

«Ничего себе неудобства», – подумал Хават.

На его глазах с запада, с высоты, два топтера стремительно снижались на тот пятачок песка, откуда вдруг исчезли фримены. Только восемь синих пятен – тел сардаукаров – осталось распростертыми в месте событий.

Над головой Хавата из-за утеса выскользнул еще один топтер. Ментат судорожно втянул воздух при виде большого транспорта. Аппарат медленно взмахивал огромными крыльями – гигантская птица, с трудом возвращающаяся в гнездо.

Вдали один из снижающихся топтеров полоснул по песку пурпурным карандашом лазера, вздымая шлейф пыли.

– Трусы! – выдохнул фримен возле Хавата.

Транспорт направился к синим пятнам тел. Широко расправив крылья, топтер забил ими, тормозя в воздухе.

Неожиданный металлический блеск на юге привлек внимание Хавата. Оттуда, сложив крылья, пикировал топтер, струи его двигателей золотом отливали на темном серебристо-сером небе. Словно стрела, несся он к транспортеру, щит на котором был выключен, – вокруг стреляли из бластеров. И врезался прямо в него.

Рев взрыва потряс котловину, со скал посыпались камни. Там, где только что был транспортер и два топтера, взметнулся гейзер огня, поглотивший все…

«Это взорвался фримен в захваченном топтере, – понял Хават. – Он пожертвовал собой, чтобы ликвидировать вражеский транспортер. Великая Мать! Кто же эти фримены…»

– Вполне разумно, – пояснил фримен. – В том аппарате было порядка трехсот человек. Теперь распорядимся их водой и подумаем о захвате следующего топтера…

И тут невиданным медленным дождем на песок, на скалы перед ними посыпались синие мундиры барона – падение замедляли поясные гравипоплавки. В какое-то мгновение Хават успел рассмотреть перекошенные боевой яростью лица сардаукаров. Все были без щитов: в одной руке – нож, в другой – станнер.

Брошенный нож ударил в горло соседа Хавата. Фримен упал ниц. Хават едва успел вытащить собственный нож, когда игла станнера повергла его в беспамятство.

Муад'Диб действительно мог видеть будущее, но вы должны понимать ограниченность его дара. Взять зрение. У вас есть глаза, но в темноте они бесполезны. Если вы на дне ущелья, то увидите лишь его стенки. Так и Муад'Диб не всегда по собственному желанию мог заглянуть в таинственные края грядущего. Он предупреждает нас, что пророчество – даже одно слово в нем – может полностью изменить все будущее. Он говорит нам о том, как широко видение времени, однако же когда мы проходим сквозь него, оказывается, что время – лишь узкая дверь. Он всегда отвергал искушение выбрать ясную и безопасную дорогу, предостерегая: «…такая дорога ведет к застою».

Принцесса Ирулан. «Арракис Пробуждающийся»