Дюна. Первая трилогия

Обычно в первое время Арракис кажется новоприбывшему лишь колоссальной, бескрайней и безжизненной пустыней. Он, новичок, решит, конечно, что здесь под открытым небом не могут существовать ни животные, ни растения, что перед ним – вечная пустошь, которая никогда не была и никогда не будет плодородной – или хотя бы просто способной поддерживать жизнь.

Пардоту Кинесу же планета представилась воплощением чистой энергии, машиной, движимой солнцем. Но необходимо было преобразовать ее, приспособить к нуждам человека. И его мысли сразу обратились к кочевому населению планеты – к фрименам. Вот где был вызов этому миру, вот где была настоящая задача! Каким инструментом могли стать фримены: мощным экологическим и геологическим фактором с почти неограниченными возможностями.

Пардот Кинес был человеком во многих отношениях простым и прямым. Мешают ограничения, введенные Харконненами? Прекрасно. Все, что нужно, – это жениться на фрименке. Она рождает сына – Лиет-Кинеса, – и скоро можно начинать с ним и его фрименскими сверстниками изучение азов экологии, создавая новый язык, вооружающий разум символами, позволяющими ему управлять ландшафтом, климатом, сезонными изменениями… и наконец, можно суметь сломать старые представления о силах природы и прорваться к потрясающей воображение идее порядка.

«На каждой планете, чей облик не искажен человеком, существует естественная красота движения и равновесия, – говорил Кинес. – В этой красоте легко можно увидеть общий для всякой жизни динамический стабилизирующий фактор. Цель его проста: производить и поддерживать взаимодействующие системы все большей и большей сложности. Жизнь увеличивает способность данной замкнутой системы поддерживать жизнь; жизнь – всякая жизнь – служит жизни же. Необходимые питательные вещества поставляются одним формам жизни другими, и по мере развития и усложнения жизни в системе количество питательных веществ увеличивается. Наконец, жизнь со всеми ее сложными связями и взаимоотношениями заполняет среду».

Так говорил Пардот Кинес своим ученикам в сиетчах.

Правда, перед тем как он начал свои занятия, ему пришлось убедить фрименов. Чтобы понять, как ему это удалось, нужно сначала осознать ту невероятную сосредоточенность на единственной цели и то простодушие, с которым он подходил к любой проблеме. Нет, наивным он не был – просто не позволял ничему отвлечь себя от главного.

Однажды раскаленным арракийским днем он ехал по пустыне в одноместном вездеходе, изучая местность. Внезапно – это случилось за Барьерной Стеной, неподалеку от деревни Ветряной Мешок – он наткнулся на прискорбно обычную тогда для Арракиса сцену. Шестеро харконненских головорезов – при щитах и в полном вооружении – захватили врасплох трех фрименских юношей.

В первый момент стычка показалась Кинесу грубоватой забавой – но потом он понял, что харконненские солдаты явно намерены убить фрименов. К этому времени один уже лежал на песке с рассеченной артерией, правда, и двое из наемников вышли из игры, но все же двоим юношам, почти подросткам, противостояли четверо хорошо вооруженных профессионалов.

Кинес не был смельчаком; но у него была цель, и он не мог позволить себе терять инструменты, при помощи которых собирался преобразить планету. Поэтому он немедленно включил собственный щит, вмешался в свалку и заколол слиптипом двух харконненцев прежде, чем они успели осознать, что сзади появился новый противник. Затем Кинес отбил меч развернувшегося к нему солдата и в ловком выпаде аккуратно перерубил ему горло. Последнего наемника он оставил двум молодым фрименам и наклонился к упавшему юноше, чтобы посмотреть, нельзя ли его спасти. И он спас парня – а меж тем его товарищи прикончили шестого харконненца.

Но ситуация сложилась непростая – как говорят фримены, вот так уха из песчаной форели! Фримены были в растерянности. Они, конечно, знали, кто такой Кинес. Не было еще такого, чтобы кто-то прибыл на Арракис, а его самое что ни на есть полное досье не попало во фрименские твердыни, скрытые в песках. Так что они его знали: то был слуга Империи.

Но он убил солдат Харконненов!

Будь на месте этих ребят взрослые фримены, они, конечно, пожали бы плечами и (не без некоторого сожаления) присоединили бы его тень к теням шестерых харконненских разбойников. Но неопытные юнцы знали только одно: этому слуге Империи они обязаны жизнью.

Дня через два Кинес объявился в сиетче, выходившем на Ветровой Перевал. Ему все казалось совершенно естественным. Он говорил фрименам о воде, о дюнах, закрепленных травами, о рощах финиковых пальм, о широких открытых арыках, несущих воду через Пустыню. Он говорил и говорил без остановки.