Диверсанты

— Ох, ни хрена себе! Сразу трёх генералов завалил! — с глубочайшей досадой чертыхнулся Мамбеталиев. — Это ж надо, а! Кому сказать, ни в жисть, не поверят. Однако ж мне и шишку из Генштаба недавно пришлось обслуживать. Я делаю странные успехи… Чёрт, три генерала разом… Это ж такие «языки»… Что за непруха…

В самый дальний угол забился ни много ни мало, а целый генерал-полковник, большой и румяный. Он обречённо глядел, ожидая смерти.

Увидев его, Мамба расцвёл счастливой улыбкой:

— Да это ж Звезда Героя, не меньше! — заорал он, не сдержавшись. — Ах ты радость моя румяная! Что ты так испужалси, родной ты мой? Не трону я тебя, не трону. Ты ж на вес золота, как раз на столько, чтоб награду из твоих звёздочек отлить и на грудь мою широкую прикрепить. Ну-ка, не сиди сиднем, поворачивайся, ручки холёные за спину. Вот так, радость ты моя пучеглазая.

Мамба споро спеленал «языка» его же брючным ремнём.

Тот пугливо оглядывался на заросшего чёрной бородой человека явно «кавказской национальности», и припоминал, как удачно «косил» от командировок на Кавказ, ещё не будучи в столь высоком звании.

А тут где-то посреди сибирской тайги, откуда ни возьмись, выскочил бородатый абрек и, скалясь белозубой улыбкой, твердит что-то о Звезде Героя.

Седых и Шахов уже выдёргивали из кабины убитых пилотов. Пули обоим разворотили грудные клетки. Их безвольные залитые кровью тела выбросили в траву, туда же побросали остальных, не тушуясь перед большими звёздами, а сами заняли места пилотов, вновь запуская двигатели.

Янычар запрыгнул в салон, затолкав прежде гранатомёт. Зарядов уже не осталось, но капитан был не в силах бросить это чудо-оружие.

За ним прыгнул Куба, сразу установил пулемёт в проёме, контролируя часть поляны, начавшую уходить вниз и в сторону. Вместе с ней уплывали крыша ангара, вагончик, «грибок», полыхающие клубами чёрного дыма останки «Урала» и горящий лес. Подальше от пожара деревья раскинулись бескрайним зелёным покрывалом со щедрыми вкраплениями красок осени.

— Под крылом са… нет… под винтом вертолёта о чём-то поёт зелёное море тайги! — проорал Кубаев возбуждённо.

— Бек! Топливо? — спросил Негатив.

— Километров на двести пятьдесят хватит. Дотянем, — уверенно ответил Шахов. — В дырки ветер бьёт, — добавил он недовольно. — Мамба из машины чуть дуршлаг не сделал.

— Пальцем заткни! — деловито посоветовал Негатив. — А можешь чем-нибудь другим, — добавил он многозначительно.

— Пошёл ты, — по привычке беззлобно отреагировал Бек.

— Я-то пойду, да куда ты без меня? Пропадёшь ведь, — улыбнулся Седых. — Живём, братуха, а? Живём!

Вдруг эфир ожил радиопозывными:

— «Кашевар», ответь «Базе».

Негатив вопросительно посмотрел на товарища, всем видом спрашивая, ответить или нет.

Бек отрицательно покрутил головой, но Негатив не смог отказаться от удовольствия попаясничать, хоть и подвергал всех риску. Ведь федералы, узнав о захвате вертолёта с такими высокими чинами, вполне могут выслать помощь, а то и перехватчик для уничтожения винтокрылой машины, чтобы пленные не успели развязать языки.

— «База», «Кашевара» нет, — ответил Седых. — Мамба отправил пилотов к праотцам.

После недолгого молчания эфир снова ожил:

— Кто это?

— Конь в пальто, — усмехнулся Негатив. — Говорю же, нет твоих пилотов и генералов тю-тю. Ещё вопросы есть, «База»?

— Ты, сучара, борт наш взял? — гневно спросили от «Базы».

— Ага, — как можно беспечнее ответил Седых. — А ты, падла, имеешь что-то возразить?

Потом с обеих сторон пошла отборная витиеватая ненормативная лексика. Каждый от души высказался о том, что он думает об умственных способностях собеседника, что у него в башке вместо мозгов, о половой ориентации друг друга, всех родственников до седьмого колена, о том, в какой извращённой форме они все были использованы…

В конце «дружественной беседы» от «Базы» пообещали:

— Пи…ц вам, гандоны, перехватчик уже в небе.

— Довыёживался? — недовольно спросил Бек, отключив эфир.

Негатив беспечно махнул рукой:

— Гонит он. От бессилия хотя бы напугать пытается.

— А если всё же не гонит? — не успокоился Шахов.

— Чё-то я не понял, Бек, — заворчал Негатив, — ты чего-то опасаешься?

— Известно чего.

— Да брось, не успеют они.

— Зачем ты вообще ответил?

— Захотел так, — отрезал Седых.

— Захотел он… — косо глянул Шахов.

— Всё, Бек, завязывай, — стал злиться Негатив.

Тайга уносилась назад, но впереди её было не меньше. Внизу блестели речушки, озёра, виднелись проплешины болот и гребни сопок. Через всё это парням пришлось бы ещё идти и идти, если бы не удачно подвернувшийся случай.

Линия фронта оповестила о себе задымлённым горизонтом. Топлива оставалось на минимуме. Предстояло проскочить позиции фйдеров, что нетрудно, учитывая нанесённые на фюзеляж опознавательные знаки их войск. А вот над своими позициями могло произойти всё, что угодно.

Машина снизилась максимально, набрав скорость, отчего исковерканная боями местность быстро проносилась назад. Внизу беспорядочно вспыхивали многочисленные огоньки, расцветали разрывы, горела техника. Шёл тяжёлый бой.