Диво дивное

Помаленьку – полегоньку наладилось какое-то подобие диалога, в результате которого выяснилось вот что. Её собеседник, оказывается, уходил по просьбе честной компании в небольшой посёлок, раскинувшийся за Большими Дивами, в котором один местный дедок изготовлял потрясающий самогон, на каких-то реликтовых травах, излечивающих чуть ли не от всех болячек. Когда же он вернулся с двумя полторашками, Ритка, по-видимому, уже спала, уложенная в палатку заботливой Мери, поэтому и не застала «продолжения банкета». А когда на рассвете народ всё же стал расползаться «по норам», оказалось, что свободное спальное место нашлось только в палатке со спящей Риткой. Маринку, стало быть, «прихватизировал» кто-то из компании.

– А вообще, для друзей я – Вик,– закончил свою речь сосед.

– Маргарита, – ответила на автопилоте, – и для друзей тоже – Маргарита.

Как выяснилось позже, на самом деле у мужчины было довольно редкое и красивое имя – Виккентий. И был он, между прочим, москвич, приезжающий регулярно в свой отпуск именно в Дивногорье, сначала, пока была жива, к тётке, а потом и в оставшийся от неё довольно крепкий домик, за которым за небольшую плату и присматривал в течение года этот дедок – самогонщик. Вот такое банальное объяснение оказалось и у этой, фантастической, на первый взгляд, ситуации.

– Ну, и что мы с вами будем делать, – Марго и сама поняла, что вопрос прозвучал несколько двусмысленно.

– Готов выслушать и принять любое из ваших предложений, – в голосе мужчины звучало поистине евангельское смирение, – хотите, я пойду восвояси, уже достаточно рассвело…

Марго вдруг представила себе лица людей, сидевших вчера с ней вокруг костра, полные укоризны глаза Маринки, пожертвовавшей своим спальным местом этому бородачу, который, скорей всего, был важен для их компании, и … великодушно позволила ему остаться.

– Где ваша баклажка с водой? – ей по-прежнему нестерпимо хотелось пить.

Утро было ещё очень ранним, а на траве лежала такая крупная роса, что, если верить народным приметам, и сегодня жара за тридцать днём была гарантирована. После прогулки в овражек штанины спортивных брюк были по колено мокрыми, так как внизу было высокое разнотравье. Лезть в палатку переодеваться было невозможно – там продолжал свой праведный сон этот Виккентий – Иноккентий! Маргоша уселась на лежащее возле потухшего костра бревно, тоже, между прочим, влажное от росы, и подставила лицо первым солнечным лучам.

Мысли как-то быстро умчались по направлению к дому: сейчас бы дома она могла бы сидеть перед телевизором с чашечкой кофе… Да Бог с ним, с телевизором, главное – с кофе! Кто там говорил – полцарства за … кофе? А может, альтернативой сможет стать утреннее купание в речке? А купальник? Он тоже был где-то в палатке… А если – без купальника? Нужно только отойти подальше от лагеря, найти укромное местечко и…

Бр – р… Это Марго представила, как, раздевшись, она окунётся в прохладные волны реки. Зато потом, омывшись и взбодрившись, будет сидеть у костра и посмеиваться над заспанными и помятыми физиономиями этих горе – туристов, которые, конечно, удивятся, увидев её, такую свеженькую и жизнерадостную.

«Ох, грехи мои тяжкие…» – Маргарита заставила себя подняться и побрела осуществлять свой план. Наконец, ей удалось найти укромное местечко. Раздвигая прибрежную поросль, Маргоша шагнула в воду, нога сразу погрузилась в мягкий ил, такой коварный и скользкий. Но, на удивление, в этом месте вода оказалась очень даже приятной температуры, и Рита не без удовольствия, как говорится, занырнула.

« Я – русалка! – она восхищалась своим экстремальным купанием. – Будет о чём рассказать девчонкам на работе». Стараясь не сильно плескать, Марго медленно плыла вдоль берега. Вдруг откуда-то из зарослей рогоза стремительно выпорхнула какая-то небольшая пичужка и с яростным писком пронеслась над её головой. От неожиданности Марго взмахнула руками, подняв фонтан брызг. Но всё равно она услышала, как кто-то с громким всплеском нырнул с берега примерно в том же месте, откуда отплыла и она. «Да ёлки ж – палки!» – с досады Маргоша быстро подплыла к зарослям камыша у берега и полезла в их гущу: показаться перед незнакомцем, в чём мать родила, было выше её сил и воображения. На несколько секунд она затаилась, стараясь по звукам определить, как далеко и в каком направлении находится этот любитель утренних заплывов. Над рекой безмолвно проплывали обрывки утреннего тумана, и скрипела какая-то птица в прибрежных кустах… И всё… Больше никаких звуков, указывающих на чьё-либо присутствие.

Ритка порядком уже замёрзла, переминаясь с ноги на ногу в зарослях этой осоки, блин, с такими острыми, как лезвия, краями! Раздвинув руками мокрые и скользкие стебли, она решила выбираться на берег…