Для англоманов: Мюриэл Спарк, и не только

Тогда она сменила тон, признала, что вела себя излишне напористо и самоуверенно, и обещала, что в будущем будет сговорчивее. Припомнила, как хорошо им было вместе, из чего следовало, что они идеально подходят друг другу. Пустила слезу. Но Невилл был непреклонен. Ту ночь он спал на диване, а Эмма искала утешения в спальне с феназепамом.

Воскресным утром атмосфера в квартире царила напряженная. Назавтра Невилл должен был на неделю лететь в Дубаи.

— Я не смогу вывезти свои вещи, пока не вернусь, — предупредил он Эмму.

— Только ничего не говори своим родителям до возвращения. И вообще никому ничего не говори.

— Не надейся, что за это время я передумаю, Эм.

— Я и не надеюсь. Я не выйду за тебя, даже если ты будешь ползать передо мной на коленях. Но учти, скандал будет ужасный, и будь я проклята, если расхлебывать его придется мне одной.

— Я тебя услышал, — сказал Невилл и начал собирать чемодан.

Был у Эммы и еще один повод просить Невилла не разглашать их новость. Когда она под утро лежала без сна (действие феназепама истекло) и размышляла о неминуемо приближающемся скандале, ей пришла в голову совершенно безумная и дерзкая идея. В июне ее свадьба с Невиллом не состоится; он ее не стоит и пусть катится! Но что если в этот же день выйти замуж за кого-то другого? За Тома, например?

Рассказывая историю о своей встрече с Томом, она кое-что утаила. Когда они пили вино за угловым столиком в баре, Том стал говорить, как она замечательно выглядит, как часто он вспоминает о ней и о том, как им было хорошо, когда они были студентами. Жалел, что она уехала на год, а он был тогда слишком молод и глуп и не понимал, насколько она незаурядна, не понимал, что такую девушку стоит ждать, что изменять ей нельзя. «После тебя, Эмма, в моей жизни были другие женщины, но такой, как ты, больше не было ни одной», — признался он ей. Когда она сказала, что выходит замуж, он был безутешен. «Что ж, твоему жениху повезло», — сказал он со вздохом. У нее же эта встреча вызвала в памяти весь его шарм, неотразимую сексуальную притягательность, которой он обладал в юности. И закончился вечер вовсе не прощальным поцелуем в баре, а страстными объятиями на постели в его комнате, куда он пригласил ее «на глоток виски». Формально она свою честь не уронила, но рассталась с ним в помятой юбке и расстроенных чувствах и утром проснулась несколько шокированная своим поведением; успокаивало ее лишь то, что ничего более серьезного не произошло. Во время довольно сдержанного (на людях) расставания после завтрака в студенческой столовой он сунул ей в руку свою визитную карточку, на которой значилось: «Томас Рэдклифф. В. Sc., М. Sc., системный консультант». На оборотной стороне она прочла написанное от руки: «Дай знать, если понадобится моя помощь. Том». Что ж, теперь его помощь понадобилась.

Эмма отыскала карточку Тома в бумажнике, где у нее хранились визитки, и отправила ему мейл, где говорилось, что свадьба отменяется, что ей одиноко и что она была бы рада его увидеть. Том ответил незамедлительно: «Когда? Где?» Списавшись, они договорились, что на следующий день он приедет в Бирмингем, и они пойдут ужинать в какой-нибудь ресторан с мишленовскими звездами. Он сообщил ей, что снял на ночь номер в «Хайяте», она же — на тот случай если возникнет альтернативный сценарий — перестелила дома постель.

Они встретились в ресторане, и вскоре ей стало ясно, что думает он о том же, что и она. Когда он спросил ее, где она живет, и она ответила, что очень близко, и после ужина может показать ему свою квартиру, — у него на лице появилось выражение человека, празднующего Рождество круглый год. Подробный перечень ингредиентов изысканных закусок, которыми добросовестный официант пытался их заинтересовать, Том пропустил мимо ушей. В ожидании основного блюда он выразил Эмме сочувствие по поводу расстроенной помолвки.

— И слава Богу, что расстроилась, — благодушно сказала она. — Он меня не стоит. А ты, кстати, жениться не собираешься?

Том наморщил лоб.

— Нет, пожалуй. Я еще ни разу не встречал женщину, с которой мог бы прожить всю жизнь.

— А я что, не в счет? — напрямую спросила Эмма.

Том смутился, потом рассмеялся, потом, убедившись, что вопрос задан всерьез, смеяться перестал и принял подобающий вид:

— Это ж была первая любовь, Эмма, и у тебя, и у меня, — ответил он с серьезным видом. — Мы тогда были еще совсем молоды, и о женитьбе не могло быть и речи.

— Тогда — но не теперь, — сказала Эмма.

— Э… нет.

В эту минуту появились два официанта с двумя тарелками под хромированными колпаками, которые были синхронно подняты прямо у них под носом.

— Мы же совершенно разные люди, Эмма, — сказал он, когда официанты удалились. — Мы не виделись много лет, если не считать нашей летней встречи. Возможно, теперь мы опять начнем встречаться… И как знать… А здешняя стряпня, по-моему, недурна. Как тебе рыба?

— Понимаешь, — сказала Эмма, — если мы хотим воспользоваться тем, что уже сделано в отношении свадебного приема, времени у нас не так много.

И Эмма подробно рассказала Тому всю историю от начала до конца.