Для радости нужны двое

- Можно, - кивнула Ульяна.

Николь была так воодушевлена вдруг открывшимися перед ней новыми горизонтами, что весь третий день они ездили по мануфактурным лавкам города и выбирали отрезы для будущих платьев. При виде губернаторши лавочники таяли от счастья.

На четвертый день, сразу после легкого завтрака, Николь предложила Ульяне начать обучаться верховой езде.

- Нет, Николь, мы должны ехать. У меня горы дел, - возразила Мария.

- Ну ты и поезжай! А Уля пусть останется? - Она вопросительно взглянула на petite souer cadette.

Та молча потупилась.

- Мари, зачем она тебе в твоих делах? В твоих финансовых бумажках? - не желая выпускать из рук новую игрушку, капризно спросила Николь.

- Как зачем? Она будет моей помощницей, я введу ее в курс дела.

- В финансы?

- Конечно, в мои дела. Уля схватывает все на лету. Ее еще можно подготовить хоть в ваши бессмертные*.

* Так называют членов Французской Академии.

- Ну не знаю, - недоверчиво пробормотала Николь. - Это правда? - вдруг обратилась она к самой Ульяне.

- Наверное, - был ответ, - жизнь покажет.

- Вы, русские, удивительный народ! - восхитилась Николь. - Я ведь так могу и поверить тебе, Мари!

- Не сомневайся, сестренка. - Мария чмокнула Николь в щеку. - Все будет именно так, как я сказала.

- А когда же шить?! - испуганно округлила глаза Николь.

- И шить будем, и пороть будем, - задорно отвечала Мария. - Как говорят у нас, в России: делу - время, потехе - час.

- По-французски тоже есть что-то похожее, - смиряясь со своей участью, потухшим голосом проговорила Николь.

- Езда на лошадях - дело серьезное. Сейчас Уля не совсем здорова. Скоро она будет в порядке, и я предоставлю ее тебе хоть на целую неделю, - пообещала Мария ободряющим, ласковым тоном.

- А-а, понятно! - пробурчала Николь. - Просто надо называть вещи своими именами. Мы ведь сестры.

- Она пока к этому не привыкла, - мягко улыбнулась Мария, - не обижайся…

Вскоре гости Николь двинулись в путь, на виллу господина Хаджибека.

Водитель губернаторши, уверенный в себе седоусый бербер с еще моложавым темным лицом, был горд тем, что везет Марию, - слава о ней бушевала в те дни в Тунизии, у всех на памяти еще был случай с туарегами, их чудесное спасение от казни.

- Госпожа, - сияя влажными черными глазами, сказал водитель, когда проезжали мимо осыпей, возле которых приключилось нападение туарегов на Марию, - госпожа, они признали вас святой.

- Кто - они?

- Как кто? Племя туарегов.

Банкир Хаджибек, его жены Хадижа и Фатима, ее малолетние сыновья Сулейман и Муса встретили Марию не просто с радушием, а с горячей радостью. Особенно дети, те минут пять визжали от восторга и делали круги возле Марии, то прижимаясь к ее коленям, то игриво отбегая в сторону.

В той половине, где жила Мария, старшая жена господина Хаджибека выделила для Ули комнату.

- Нравится? - спросила стройная, сухощавая и вместе с тем пышногрудая Хадижа, вводя названных сестер в просторную, чистую комнату с небольшим окном, - окна во всем доме были довольно маленькие, потому что так легче спасаться от зноя летом и от леденящих ветров зимой.

- Нравится, - ответила за Улю Мария, - но вообще-то нам надо купить или построить свой дом. Чем раньше, тем лучше. Я займусь этим.

- Как?! - потрясенно вскрикнула Хадижа, и ее насурмленные брови взлетели вверх. - Ты уедешь от нас?! Нет, это невозможно! - Она круто повернулась и поспешила на свою половину особняка.

- А они тебя любят! - восторженно сказала Уля. - Тебя все любят!

- Ладно, устраивайся и не забудь сказать: "На новом месте приснись, жених, невесте", - засмеялась Мария и вышла в коридор, думая о том, что действительно это не дело - жить в приживалках, да еще вдвоем.

Пока Уля осматривалась на новом месте, старшая жена Хадижа так накрутила своего мужа, что уже совсем скоро раздалось его нарочитое покашливание и робкий оклик:

- Мадемуазель Мари!

- Да, господин Хаджибек, я вас слушаю, - двинулась из тупика коридора навстречу ему Мария.

- Здесь темновато, может, мы пойдем на веранду? - попросил хозяин дома.

- Хорошо, - согласилась Мария. - Уля, осваивайся, я скоро вернусь.

На веранде, защищенной от ветра сплошной каменной балюстрадой, они сели в легкие плетеные кресла, и красный от волнения господин Хаджибек произнес:

- Мадемуазель Мари, вы хотите съехать от нас?! Но это невозможно! И Хадижа, и Фатима, и дети… Нет, это невозможно!

- Но я ведь не порываю с вами в делах, я только…

- Нет, это невозможно! - как заклинание повторил господин Хаджибек слова Хадижи.