Для смерти день не выбирают

Я нашел номер справочной, вышел из Сети и позвонил.

Поднявшая трубку женщина была, похоже, занята (оно и понятно, если учесть, что каждый год исчезает сотня тысяч человек), но весьма любезна и в помощи не отказала. Я объяснил, что являюсь частным детективом и работаю на адвокатскую фирму, представляющую интересы молодого человека, обвиняемого в убийстве. В качестве одного из аргументов защита использовала тот факт, что в детском возрасте обвиняемый подвергся сексуальному насилию и, по его утверждениям, стал свидетелем убийства девочки.

Женщина — судя по голосу, лет шестидесяти и, вероятно, волонтер — охнула, и мне стало стыдно.

— Сказать по правде, мэм, история представляется мне маловероятной, но мы обязаны рассмотреть его заявление.

— Да-да, понимаю, — неуверенно сказала она.

— Хотелось бы узнать, можно ли как-то проверить эту информацию, — добавил я и назвал приблизительное время, когда это могло случиться. — Вы ведь храните записи о пропавших детях?

— Да, такие записи у нас есть, — осторожно ответила она. — У нас база данных, и мы не убираем имена даже в тех случаях, когда человека находят, но такого рода сведения не предназначены для свободного доступа. К сожалению, я не могу дать вам никакой информации. Но мы можем провести поиск по базе данных, если получим официальный запрос из полиции. Вы можете обратиться к ним? Уверена, они не откажут, потому что сами в этом заинтересованы.

В том-то и проблема, что не мог.

Нажимать и требовать не имело смысла, поэтому я поблагодарил ее и попрощался. Огорчительно, конечно, но ничего не поделаешь. Будь работа детектива столь легка, такое понятие, как «нераскрытое дело», исчезло бы полностью.

Я допил кофе, вышел на улицу и отправился за предоставленной Тиндаллом машиной. Это была полноприводная черная «киа». Стояла она там же, где я и оставил ее ночью, возле Гайд-парка, и на ветровом стекле уже красовался штрафной талон. Кого не упрекнешь в неэффективности, так это лондонскую службу парковки. Впрочем, меня такие мелочи не беспокоили — платить все равно придется Тиндаллу. Я взял талон, бросил на сиденье и выехал на Парк-лейн.

Следующим пунктом назначения был филиал Британской библиотеки, место, где хранятся перенесенные на микрофишу архивы нескольких важнейших газет с публикациями за последние двести лет. Располагается филиал в обшарпанном здании послевоенной постройки в Колиндейле. Само здание оказалось еще уродливее и меньше, чем можно было ожидать, и походило скорее на фабрику или школу, чем на библиотеку. Найти его нетрудно, поскольку оно стоит практически напротив станции метро «Колиндейл».

Предъявив на входе фальшивый паспорт, я получил у дежурного разовый однодневный пропуск, Объявление на стене гласило, что пальто и сумки следует оставлять в раздевалке — в интересах безопасности, — но снять куртку меня, к счастью, не попросили. За поясом джинсов торчал револьвер, и даже если бы дежурный не заметил оружие, оно могло привлечь внимание кого-то из посетителей. Так или иначе, дежурный пропустил меня с добродушной улыбкой, сообщив, что архивные копии «Таймс» хранятся этажом выше.

Работа предстояла нелегкая. Судя по имеющимся данным, Энн Тейлор поступила в приют Коулман-Хаус 6 июня 1998 года, а убийство, как она сказала доктору Чини, произошло несколькими неделями раньше. Я решил начать поиск в «Таймс» с 1 января, обращая внимание на все сообщения об исчезновении или смерти детей при невыясненных обстоятельствах. Поскольку каждый такой случай по вполне понятным причинам попадает в разряд первостатейных новостей, я ограничился просмотром первых пяти страниц. Подход, может быть, и не совсем научный, но когда работаешь один, а время поджимает, приходится чем-то жертвовать.

Аппараты для чтения находились в затемненной задней комнате. Найдя свободный, я потратил минут десять, пытаясь зарядить катушку с выпусками «Таймс» от 1 до 10 января, но положительного результата так и не добился, пока на помощь не пришла миловидная девушка-испанка, сжалившаяся надо мной и показавшая, как что делать.

Как обычно, год начался с плохих новостей: беспорядки в Северной Ирландии, кровопролития в Алжире, бандитские разборки — целая вереница трагедий. Дальше — не лучше, но разве когда-то было по-другому?

Заметка о суде над подростком-головорезом, вонзившим нож в затылок двадцативосьмилетней работницы социальной службы в вагоне пригородного поезда. Из объяснений убийцы следовало, что другой цели он просто не нашел. Суд над Виктором Фаррантом, насильником, выпущенным досрочно и зарезавшим свою новую подружку и избившим до полусмерти другую женщину. Подружка была матерью-одиночкой с двумя детьми, которые — после того как Фаррант снова отправился за решетку — на вполне законном основании вопрошали, чем таким этот человек вообще заслужил право на свободу. Ответить на их вопрос мог бы, пожалуй, новый лорд-главный судья Парнэм-Джоунс.